-Хартун говорил, астральные элементали сами выбирают себе хозяина.

-Не путай астральных и стихийных тварей. У астральных нет хозяев.

-Да, но..

-Они всегда могут уйти.

-Из кристалла? – искренне удивилась Лисенок. Прежде она такого варианта не слышала. Хартун ничего не говорил.

-Ваш кристалл – это своего рода мост между астралом, где живут элементали, и этим миром. Не желая приходить, не пользуются мостом. Неужели маги забыли такие простые вещи? Впрочем, - задумчиво продолжил бог Хаоса, - Прошло много лет. Очень много.

-Но вы недавно сказали, что он служил вам, - рискнула проявить любопытство Лисенок, уловив некие несоответствия в рассказе бога Хаоса. – И что сбежал от вас. Почему, если элементали сами выбирают, к кому прийти?

-Потому что я не пользуюсь кристаллами, а напрямую связан с астралом, - вопреки ожиданиям, охотно ответили ей. – Могу взять любого элементаля оттуда. Взял этого и его брата.

-Брата?! – искренне удивилась Лисенок, не сдержавшись.

-Да. Эз'Зу и Зу'Эз – два брата, - говоря это, бог Хаоса поднес руку к уху и сдернул оттуда что-то. Кровавый ручеек сбежал к шее. А он даже не поморщился, словно не заметил, что только что основательно разодрал себе ухо. – Подойди, оракул.

Лисенок помедлила. Вокруг нее мерцает защитный золотистый кокон, но кто знает, что может случиться, если окажется близко к богу разрушений? Выбора немного, любопытство заедает. Так что она осторожно сделала шаг, за ним еще один. Осторожно приблизилась к своеобразной кровати.

Ее медлительность, казалось, не заметили вовсе. Бог Хаоса вообще как-то странно себя вел. До Лисенка не сразу дошло, что все дело в недавних смертях. Ежесекундно некое подобие разума в черных глазах пропадало и появлялось вновь. Смотреть в бездонные провалы тьмы оказалось невероятно трудно.

Бог Хаоса тем временем поднял свою длинную руку, поднес к ее голове. Девушка зажмурилась, ожидая худшего, что сейчас ей свернут шею. Ничего подобного. Зато внезапно ухо пронзило такой болью, что в глазах потемнело. Казалось, на краткий миг даже сердце забыло биться.

Или не на краткий. Лисенок обнаружила себя лежащей на каменном полу. Пошевелилась и села, бездумно осматриваясь по сторонам. Золотистое свечение вокруг нее не пропало, как не пропала массивная фигура на подстилке у стены. Левое ухо в середине пульсировало болью. Терпимо, но неприятно.

Под пальцами оказалась чуть засохшая кровь. Получается одно из двух. Либо это странное кольцо в ухе умеет заживлять раны, либо она тут лежит не первый час. Первый вариант предпочтительнее, второй – реальнее.

Черные узкие щелки глаз обратились к севшей на полу девушке. С чуть большим интересом взглянули, когда оракул подползла к нему ближе. Сущность ее была надежно защищена Эз'Зу, уловить жизнь в теле не получалось. Забавно, как кому-то удалось найти общий язык с его элементалем. Возможно, это именно то, что поможет уснуть вновь. Полуголодное существование ужасно надоело, терпение подходило к концу, как и сила воли, удерживающая кровавого монстра внутри.

-Когда я засыпаю, остатки живых становятся перед большой угрозой, - произнес он. На него смотрели в ожидании. – Чтобы окончательно сплотить то, что остается после моего пребывания в мире. Их будет шестеро, - бог Хаоса ненадолго затих. Глаза блеснули алым, когда взгляд остановился на нельха рядом. – С тобой – семеро.

-Я?..

-В тебе останется жизнь и собственная воля. Остальные будут убивать до тех пор, пока большая сила не уничтожит их. Это первый шаг к миру. Остальное будет зависеть от живых.

-Вы знаете?.. – договорить Лисенок не успела. Начинало казаться, что бог Хаоса умеет читать ее мысли.

-В каждое мое пробуждение происходит одно и то же, - бог Хаоса опустил взгляд к ладоням оракула. Небольшой голубой ромбик мягко мерцал в пальцах. Тихая мелодия успокаивала жажду, опутывая невидимой паутиной. Все-таки магия оракулов имеет свою привлекательность. Не зря они такие вкусные. – Когда мир тонет в реках крови, просыпаюсь я. Это так приятно. Эта агония, эти души, попавшие ко мне. Их тела буквально рассыпаются, едва обратишь на них взор. Они так смешно бегают, пока я веду свою охоту. Надеются спастись, забившись в самую глубокую щель. Когда солнце гаснет, а ночью горят звезды, они еще надеются на спасение. Даже когда их тела покидает жизнь, они продолжают надеяться. Глупые смертные. Они все одинаковые. Любят проливать чужую кровь, но так не любят, когда льется их. А мне нравится. Можно пить и есть вдоволь.

-А потом наступает время сна, - тихое бормотание у колена больше не вызывало отвращения у Лисенка. Магия сииха показывала видения давно минувших дней.

Множество древ, настоящий лес. Огромный, неповторимый, в лучах солнца над облаками. Словно остров, парящий в небе. Нельхи, много-много нельхов. Их крылья блестят на солнце ослепительно ярко.

В тени леса располагалось болото, практически полностью лишенное благосклонности небесного светила. Его жители – авканы – большие бледно-зеленые создания, напоминающие помесь лягушки и человека. Огромные рты, длинные конечности с шестью пальцами, образующих конус. Меж ними тонкая перепонка, позволяющая передвигаться прямо по воде.

Кровопролитие началось именно там. Авканы стали рубить древа, чтобы лучи солнца достигали их скромных жилищ. Нельхам такое положение дел, разумеется, не понравилось, ведь гибли бескрылые дети, не умеющие летать. Они приняли ответные меры. Но размахнулись так, что зацепило людей. Последние смотрели на разборки со стороны. Однако дальше обозлились и они.

Слово за слово, око за око.

Так проснулся бог Хаоса, разбуженный запахом льющейся крови, как и много раз до этого. Солнце погасло от его прихода, с неба стали падать огненные камни. Словно горящие звезды. Дыхание смерти прокатилось над миром, грозясь уничтожить все живое.

Древа падали в болото, давя все живое своими массивными стволами и ветвями. Посреди всего этого ада развлекался бог Хаоса, добивая все, что еще шевелилось. От него пытались спрятаться. Магия находила везде.

Когда богу Хаоса стало мало жертв, он двинулся к людям. От него пытались защититься. Заключали альянсы с остатками нельх, чтобы уничтожить то, что уничтожить нельзя. Гибли сотнями и тысячами. Но ничего сделать так и не смогли.

Кровавый бог уснул, лишь утолив собственный голод. Без постороннего вмешательства. Оставил после себя смерть и разруху, едва живой мир, цепляющийся за существование остатками зубов и когтей.

-Я люблю это время, - звучал среди картин прошлого тихий голос. Рычащие нотки пропали из него,