Шрифт:
Закладка:
А сейчас, подошла, еще неустойчиво стоя на толстеньких ножках, теребит за подол, что-то лепечет. Настрой сбивает, а время, она просто чувствует, утекает, как вода сквозь пальцы. Присела перед Настей, попросила:
— Настенька, дочка, пять минуток поиграй сама, мне покой нужен!
— Неть! — твердо ответила дочь, и, требовательно так, — дай! — Потянулась к руке, ухватилась за ладонь, и снова: — Дай! Папа дай! — И в Анну вдруг потекла сила. Чужая, чародейская. Светлая.
— Папа, дай! — снова серьезно попросила дочка.
— «Да где же я тебе папу возьму… — горько подумала Анна — папе твоему помощь нужна! — И тут ее осенило. Она поняла, что требовала Настя! Не 'Дай папу», А «Папе дай»! Требовала передать ее силу отцу! Анна собралась, и у нее получилось! Выстроилась тонкая ниточка и потекла по ней дочкина сила, делая ее все толще и толще. И вот уже по проторенной дороге потекла и ее собственная сила. Она сама как бы оказалась среди огненного моря, увидела тело мужа в какой-то яме, окутанное водным туманом. Который становился все прозрачнее и прозрачнее. Вот-вот исчезнет! Вода, нужна вода! Поняла Анна. Призвала свои силы, с природой связанные, нащупала в глубине земли жилу водяную, ключ почти пересохший питающую, усилила, влила в нее силы соседок ее. И забил посреди поля огненного фонтан, окружили струи водяные тело чародея, и отступил огонь, сдаваясь. Держала Анна нить связующую, пока силы были. Ничего вокруг не видела и не слышала. Только когда стихло бушующее пламя, выгорело все вокруг, что могло гореть, разорвалась связующая нить, и так и не поняла Анна, жив ли Миша, успела ли она. Потемнело у нее в глазах, и упала бы на пол, только подхватили ее крепкие руки князя Муромского, отнесли на ложе и бережно уложили. Она даже не заметила, как старая Аглая подхватила Настеньку, и теперь ложечкой вливала ей в рот травяной отвар, сдобренный медом, что бы не плевалась от его вкуса. Но девочка, словно понимая, не протестовала, покорно выпила три полные ложки, а когда Аглая сама засомневалась, давать ли еще такой крохе, твердо сказала: — «Неть». — И отвела прабабкину руку. Скомандовала:
— Бай-бай! — И потянула ту к кроватке.
Аглая отвернулась посмотреть, что с Анной. Та выпила отвар полностью и сейчас спокойно спала. Аглая взяла ее за руку. Крохами силы, оставшимися после отдачи дара, проверила. Нет, внучка дар не потеряла, выложилась сильно, но еще достаточно силы осталось! Что же случилось? Она подошла к спящей Насте и попробовала ее дар. Хоть и чародейский он, но силу ощутить можно. И удивилась — сила била в девчонке ключом! Восстановилась в миг! Опасности для обоих нет, пусть спят!
Князь Муромский вышел из светлицы младшей невестке в раздумье. Дождался Аглаю. Спросил:
— Что это сейчас было? С обеими? Заболели?
— Нет, силой делились. Малая хорошо отца чувствует, понадобилась тому помощь видать, вот и выстроила с помощью матери связующую нить, сама Анна не смогла бы, она не чародейка, ведьма, а по дочкиной нити силу свою пустить сумела. Да и Настя что-то отдала! Сейчас восстановятся обе, и все будет по-прежнему.
Вечером князь пришел к невестке.
— Что случилось, Аннушка, с Михаилом что-то?
— Сама не знаю, батюшка, увидела только — кругом огонь, Миша водой спастись пытается, а сил не хватает! Настя помогла, и я с ней вместе силой своей поделилась. Связь прервалась, как огонь погас! А после ничего не видела!
— Спасибо тебе, может, узнаем, что произошло, вскоре!
* * *
Огонь, огонь, огонь и взрывы. Вокруг казалось горело все, что могло и не могло гореть. Водный щит на пять минут — почти ничего в таком аду. Он и представить себе не мог, что дурные шведы разместят провиантский склад с 50-тью бочками прованского масла, да несколькими пудами сливочного, да с ромом и шведским хлебным вином прямо рядом с хранилищем пороха. Как будто постное масло могло помочь в атаке на крепость! Только если его вскипятить и лить сверху. Но это уже в помощь осажденным. Он все продлевал и продлевал время действия щита, а огонь все разгорался сильнее и сильнее. Хорошо, ветер дул с запада, сносил пламя на остальной лагерь шведов. Скоро и там раздались взрывы. И тут Михаила осенило: если он не удержит щит, удар по лафету тоже забрал силы, заклинание тлена сложное и силозатратное, тогда у него, если выживет, будут ожоги, и если попадет в госпиталь, сможет ли он контролировать речь? Заговорить по-русски в такой ситуации — гарантированно обеспечить себе аккуратную веревку с петлей. Густав с виновником такой катастрофы церемониться не будет. И о своем спасении благополучно забудет! Он прикинул силы и сам на себя наложил заклинание молчания. Только для русского языка. Бессрочно.
С этим справился, но дар почти иссяк, он попробовал воспользоваться водой не из воздуха, ее почти всю высушил огонь, а вытянуть ее из земли, но жилы шли слишком далеко, и сил на это уходило больше. Постепенно туман, защищавший спину от огня, стал слабеть, вот-вот жадные языки пламени станут лизать одежду, он приготовился терпеть боль, но в этот момент в него откуда-то полилась сила. Небольшой ручеек креп, в нем появились странно знакомые оттенки. И тут ожил ключ, в яме которого он и прятался. Ударил мощный фонтан воды, прогоняя злой огонь, поливая его струями спасительной воды. Сразу стало легче. Вода продолжала литься, пока не погасли последние языки пламени, и пожар, унесший с собой большую часть шведского войска не стих. Тогда постепенно утих и фонтан. Михаил поднял голову и огляделся. Открытого огня вроде не было, кое-где дымились обломки. Надо выбираться, а то Микки подумает, что он сгинул и повезет его письма родным! Но тут появилась еще одна проблема. Он все же опять выложился почти под ноль.
