Шрифт:
Закладка:
— Я давно предупреждал, что Тухачевского необходимо с работы гнать поганой метлой!
— Ну выгнали бы, — тихо ответил ему Иосиф Виссарионович, — и стало бы у тебя в наркомате на одного врага меньше. А остальные? Ведь этот петрушка пустоголовый даже, как выяснилось, не понимал, что им просто управляют: нес чушь, изображал из себя чуть ли не Бонапарта. А остальные ему в нужных местах поддакивали, а в ненужных — для них ненужных — потихоньку так осаживали. И он просто выполнял работу, которую ему остальные так незаметно поручали. Убрали бы его — работу кто-нибудь другой продолжил бы. А теперь мы можем всех их аккуратно убрать.
— Можно считать, что уже убрали, — очень спокойно добавил Лаврентий Павлович. — После того, как мы их столь внимательно расспросили, их просто выпускать уже нельзя. Так что я предлагаю сейчас выпустить приказ о направлении их в какую-нибудь глухомань, и даже сделать вид, что они приказ этот выполнили — а тем временем так же потихоньку взять всех тех, о ком они нам рассказать успели. Думаю, за пару недель справимся.
— А вы думаете, что об их задержании никто не догадывается? — недовольно спросил Куйбышев. — Вот тот же Гамарник…
— Ну с ним мы, конечно, немного погорячились, — ответил Берия, — но я уверен, что про задержание остальных он тоже не подозревал, это оперативники мои неаккуратно сработали…
Гамарника сотрудники оперативного отдела НТК постарались потихоньку арестовать поздним вечером после возвращения всех «наблюдателей» в Москву. Причем на его задержании настаивал именно Иосиф Виссарионович, ведь Блюхер, поделившийся своей информацией о «группе Тухачевского», сообщил, что «а идеологией там занимается Гамарник». И на вопрос удивленного этим Берии он дополнительно пояснил:
— Нет конечно, для выработки идеологии он откровенно глуп. Но вот поддерживать всяких писателей, журналистов, актеров, кто их линию проталкивает в массы — это он хорошо умеет. Даже не столько он их проталкивает наверх, сколько прикрывает от того же партконтроля, да и просто от ОГПУ: эти же актеришки и писателишки через одного жулики и воры.
Но когда поздним вечером к дому Гамарника подъехали две машины с оперативниками, Яков Цудикович очевидно что-то заподозрил, и ворвавшиеся в квартиру люди нашли там лишь его труп с дыркой в голове…
— А что по ОГПУ нам стало известно?
— По ОГПУ нам ничего особо нового известно не стало, — устало ответил Берия, — разве что получено подтверждение того, что Артузов на абвер работает. Но его мои люди взяли аккуратно, там никто ничего вообще не заметил. Что он расскажет, это мы уже завтра узнаем…
— А сегодня…
— Сегодня нужно подготовиться к заседанию ЦК, — мотнул головой Сталин. — Кирова я уже вызвал в Москву, так что одним голосом у нас будет больше…
— А Серго я уже отправил в Магнитогорск, — удовлетворенно сообщил Валериан Владимирович, — и у них будет голосом меньше. Я взял, Лаврентий Павлович, самолет твой для этой командировки, без спросу взял, ты уж извини. А там самолет твой сломается… летчики проверенные, не подведут. Раньше, чем за двое суток самолет не починят, так что будет у нас в ЦК завтра хоть небольшое, но большинство. Если, конечно, Лазарь по привычке своей в бутылку не полезет.
— Не полезет, — отрубил Сталин, — я с ним уже поговорил. И Менжинский тоже против нас выступать не будет, он хоть… в общем, не будет.
— Ладно, с делами партийными мы завтра покончим, — полуспросил-полуконстатировал Берия, а что дальше делать будем?
— Лично я думаю, — поделился своим мнением Куйбышев, — что стоит идею об учреждении КГБ поддержать. Как раз сегодня Президиум ВСНХ успеет принять постановление об учреждении…
— О переименовании? — попробовал уточнить Берия.
— Глупость это, сам подумай: у нас что, будет Московский университет КГБ? Иди МВТУ КГБ? НТК останется, а КГБ будет совершенно новой организацией, куда из НТК переведем всех, кто непосредственно к науке и технике не относится. У тебя сколько сейчас народу в оперативных отделах? Тысяч пятьдесят?
— Если с ВОХР считать, то даже побольше. А если еще рабочие и крестьянские дружины…
— Не надо их считать. Завтра выдам постановление, а в ночь нужно будет зачистить все местные отделы ОГПУ. Там все же немного, вроде меньше тысячи подонков у тебя в списках, если я запомнил твои слова, так что оперативников должно хватить.
— Все мы просто не зачистим, у нас все же далеко не везде НТК подразделения имеет.
— Значит, зачистит там, где твои службы присутствуют. А остальных… в ОГПУ все же честных людей большинство, они потом вам помогут. Сейчас для нас главное сделать так, чтобы, скажем, через неделю никто не устроил бузу, когда мы уже в ЦК и ЦКК чистку начнем. А тебе придется за эту неделю поделить сотрудников ОГПУ на тех, кто перейдет в НКВД, и тех, кто к тебе в КГБ. Да, пожалуй, Менжинский порадуется, что у него ответственности будет поменьше, он и так уже работу не тянет…
— То есть мы в этом фактически принимаем предложение Старухи, — подвел черту в этой дискуссии Лаврентий Павлович, — и, хотя она снова чушь несла, но я смог и к такому положению дел подготовиться. Все сделаем, и постараемся сделать все аккуратно.
— Так это что, — очень удивился Ворошилов, — это все та самая девочка, которая нам ракеты показывала, придумала?
— Нет, — усмехнулся Лаврентий Павлович, — это придумала не она. Но у нее способности аналитические, в химии особенно, очень развиты, и она просто время от времени указывает — в том числе и мне — на потенциальные проблемы. Которые могут помещать ее химической работе, но ведь не только её работе. А мы такие ее замечания просто принимаем во внимание: проблемы она замечает на самых ранних стадиях и у нас появляется время к ним подготовиться. Она, конечно, странная…
— С придурью, ты хочешь сказать, — хмыкнул Сталин.
— Не хочу и не скажу.
— Она не странная, она разная, — продолжил Иосиф Виссарионович, причем даже внешне разная. Когда сегодня она ко мне пришла в костюме этом, а не в дурацком комбинезоне, я ее даже в первую секунду
