Шрифт:
Закладка:
«В этот момент, — вспоминает Иоланта Дудковская, урожденная Савицкая, — вышла жена Павлюка и начала причитать и просить, чтобы мы у них не оставались. Говорила, что они тоже погибнут, если будут помогать полякам. Она дала мне кусок хлеба и простокваши, перевязала раны [.]. Мы прятались в хлебах и спали в кустах малины. Мы знали, что если бы нас там нашли, тогда бы мы все погибли вместе с Павлюком».
Павлюки оказали помощь 21 поляку. Благодаря им группа поляков укрывалась в Люлювке в течение 3 недель. Сведения о поляках, укрывающихся у Павлюков, при помощи других украинцев, дошли до семьи Савицких из Горохова, которые организовали транспортировку выживших в город[515].
3. Каменка, гмина Людвиполь, Костопольский повят — немецкая колония, после выезда в 1940 г. немцев в Рейх — украинскопольское поселение.
В июле и августе 1943 г. уповцы убили около 20 поляков. Местные украинцы, братья Александр, Макар и Прокоп Майструки, содействовали спасению многих польских жителей Каменки и соседнего Городища, предостерегая их об опасности и оказывая помощь. 23 июля 1943 г. к Прокопу Майструку пришло 10 уповцев с приказом перебить всех поляков в Каменке. Затягивая время, Майструк угощал их, а в это время его жена предупредила потенциальных жертв, благодаря чему оставшиеся в Каменке поляки, в том числе семья Багиньских, успели убежать в лес и в поля. После чего выехали в Костополь и Березное.
Украинцы из Погореловки Шрамко и Грицько Опанасы отвозили на телеге убегающих поляков, за что были повешены уповцами в хлеву. Такая же судьба ждала украинца Нечипора, который предупредил польские семьи Файферов, Миллеров и Созаньских, а семью Гдовских отвез на телеге в Костополь — он был убит вместе с семьей из 5 человек[516].
4. Александровка, гмина Купичев, Ковельский повят — поселение, насчитывавшее 25 польских и 8 украинских хозяйств.
В 1943 г. поселение трижды — в ночь с 15 на 16 июля, 29 августа и 4 сентября — атаковали уповцы. Вместе с местными украинцами они убили 80 поляков.
Среди уцелевших были Стефания Бродзиньская с мужем. Укрытие им предоставили украинские семьи Атабашей и Левчуков. У украинца Пахома укрывались Камиля и Витольд Зюлковские.
Благодаря помощи украинца Герасима Лукайчука, осталась в живых Леокадия Новакович, во время нападения 15 июля раненная в ногу и скрывавшаяся в поле, а также ее брат.
«Мы шли полем, а когда находили лежащие останки, закапывали их на месте[…]. В этот момент я услышала над собой голос украинца Герасима, которого мои родители хорошо знали […]. “Не двигайся отсюда, может, тебя и не увидят. А я вечером приду за тобой. Твой брат у меня” […]. Он сказал, что нельзя ждать, а надо ехать в госпиталь в Ковель. Перевязал мне лицо платком и положил меня в торбу, из которой кормят лошадей. Он присыпал меня сверху сечкой и положил в телегу. Брата посадил рядом с собой, и мы отправились в дорогу. Когда мы доехали до леса, то выскочили люди из банды и стали у него выспрашивать, куда он едет и зачем. Он объяснил им, что везет тяжелобольного сына к врачу, и показал на брата. Нас оставили в покое и пропустили. Герасим отвез нас в Ковель в больницу. Там нас приняли и сделали мне операцию».
Семья Адамовичей после июльского нападения пряталась у украинцев Павло Кыца и Миколы Кореня, а позднее в семье Прокопов.
«К нам сразу пришел Кыц, — вспоминает Тереза Радзи-шевская, урожденная Адамович, — чтобы мы не ночевали дома, потому что никогда не знаешь, что будет, а лучше всего бы было, чтобы мамочка с детьми отправилась к ним на ночь […]. Едва мы успели дойти до их построек, как на другом конце Александровки раздались выстрелы. Кыц быстро отвел нас к Кореню, рядом, и там нас спрятали в кладовке, закрыв дверь на ключ [.]. Мы замерли от ужаса, когда бандиты ворвались в дом и спрашивали про поляков, но когда раздался ответ, что тут нету таких, они вышли. Было нас в этой кладовке четверо маленьких детей. Мне было 8 лет, брату 5, сестре 3 и братику 1,5 года. Все мы сидели не двигаясь и старались даже не дышать. Когда выстрелы стихли, а банда ушла, Корень проводил нас в сарай, где было сделано укрытие. В сусеках было сложено сено, под ним был проход к стене, а там большая брешь, где можно было свободно сидеть».
Во время следующего нападения Тереза Адамович с братом укрылась в скирде хлеба.
«Когда уже совсем стемнело, украинка Прокоп ходила по полю и искала нас, потому что видела, как мы убегали. Прокоп была вдова, ее дочка Женя была моей подружкой. У нее нас ждали мои родители с другими братьями и сестрами, и бабушка. Тут приняли решение, что мы с бабушкой пойдем к деверю Прокопихи, а родители с остальными детьми спрячутся в другом месте […]. В течение 3 или 4 недель Прокоп прятал нас на сеновале, высоко на соломе […]. Дедушку нашего прятал Кыц Павел аж до самого освобождения, когда территорию заняли советские войска. А потом уже дедушка спас жизнь им […]. Семья, которая нас укрывала, страшно рисковала. Известно было, что за укрывание поляков грозила смертная казнь всей семье»[517].
5. Дошно, гмина Датынь, Ковельский повят — польская деревня, насчитывавшая около 60 хозяйств.
28 августа 1943 г. группа уповцев, прибывших из соседней Даты-ни, вырезала более 50 человек.
Некоторым жителям удалось бежать. Большую помощь им оказали украинцы из деревни Велимче, о которой до войны говорили, что там живет украинская шляхта. Многие из них были баптистами, и по этически-религиозным причинам сопротивлялись насилию. Они кормили и укрывали уцелевших, и препровождали их лесами в безопасные места, хоронили убитых. Василь Бурко с риском для собственной жизни спасал поляков, евреев и цыган.
Трое уцелевших детей Казимежа и Марии Едыновичей
