Вот так же бились они совсем недавно, когда пускали индукционную печь. Проект первых печей такого типа оказался неполноценным. Но печь уже построили и отступать было некуда. Многие месяцы, почти каждый день мелькала в отделении коренастая фигура главного инженера. То он молча, словно с чем-то сверяя, рассматривал печь; то отходил в сторону и о чем-то подолгу толковал с механиком Зеноном Юхновичем или техником Дмитрием Бутхиным. А то где-нибудь в дальнем конце цеха собирал в тесный круг рабочих.

— До винтика знает, — изумленно говорили они после таких встреч, поражаясь цепкости замечаний главного.

Наверное, одному Антропову было известно, чего это стоит самому Тищенко. Бывало, вернется Олег Федорович с работы, сходит в кино, сидит, перелистывает журнал. Вдруг звонок:

— Не спите, Олег Федорович? А я тут наткнулся на одну штуковину. Скажите, пожалуйста, правильно я поднял? — И ведет разговор о «штуковине», последней статье по электрошлаковому переплаву.

А со стороны казалось: главный все на лету схватывает. В мартеновском он чувствовал себя так, словно только и делал, что всю жизнь варил сталь. Три года второй цех не выполнял план. Три года!..

— Скажите, что случилось? — допытывался Тищенко у мастеров. — И термин «скоростная плавка» вышел из употребления.

Те огорченно разводили руками.

Главный инженер направил в мартеновский работников теплотехнической лаборатории, энергетиков, других специалистов. А когда те представили данные, первый указал на причину: подводил нефтепровод. Он в местах соединения был меньшего сечения. Давление падало, пламя «задыхалось». Это и была главная причина того, что плавки «растягивались». Дали пищу пламени и быстрее, много быстрее потекла сталь. И «графа» показателей в мартеновском сама полезла вверх.

Позднее, уже здесь, в электросталеплавильном, он также стал словно дирижером реконструкции новой печи. Внесли около двадцати крупных изменений — печь стала «дышать» ровно и сильно. Коллеги с Челябинского металлургического и «Электростали» спешно вносили поправки в свои агрегаты…

— Так что же, проверим конструкторов? — спросил, поднимаясь, Олег Иванович.

— Пожалуй, стоит собрать механиков и электриков, — отозвался Антропов.

Над печью стали «колдовать» электрики. Молодой инженер Анатолий Марюнин изменил систему токоподводов, и печь выдала первый чистый металл.

— Конец пятнистой ликвации! — суховато сообщил Антропов главному инженеру.

Очень мало «лирических отступлений» разрешает жизнь главному инженеру. И не потому, что скуден душой человек… Просто не хватает ему времени. Вырвется минута-другая свободного времени, он и той рад, спешит в горы, а то на озеро. Но и он, суховатый, деловитый Олег Иванович, подвержен слабости: не может спокойно пройти по новому отделению второго электросталеплавильного цеха.

— Здесь я душой отдыхаю, здесь будущее, — признался как-то одному из коллег Олег Иванович.

Сталевар дуговой вакуумной не похож на обычного из литературы металлурга. Он, словно капитан на мостике, стоит у пульта управления, а перед ним — телевизор и оптический перископ. Приборы точно регистрируют, как ведет себя печь, а если надо заглянуть внутрь — сталевар включает телевизор…

За пультом управления — техник. Он не в той окаянной робе, жесткой и неудобной, а в обыкновенном костюме. Сверкающие чистотой стены и высокий потолок, ровная, «спокойная» температура — все, все здесь располагает к умственной работе.

Чуть дальше — новая печь. Закроешь глаза и видишь: капли расплавленного металла падают вниз и «прошивают» огненное шлаковое «сито»; стержень-электрод тает, словно сахар, автоматы незаметно опускают стержень, а внизу растет столбик чистейшей стали — самой прочной.

Это работает одна из первых в мире установка по электрошлаковому переплаву специальных сталей и сплавов. Из такой стали готовят приборные шарикоподшипники. Рассмотреть подшипник (уж очень тяжело звучит это слово!) можно только в микроскоп — десятые доли миллиметра… Преемникам знаменитого Левши требуется в нашей стране все больше такого металла.

Установку строили в содружестве с институтом имени Патона. Она — гордость старого завода. С пуском ее брак сократился почти на сорок процентов, а это в переводе на деньги означает экономию многих миллионов.

Вот почему каждый раз, когда Олег Иванович идет по просторному цеху, сверкающему чистотой, им овладевает тихое и глубокое чувство радости. С таким чувством хорошо работать, искать и находить.

ГЕРБ — КНИГА

Со временем все входит в берега. Начальники цехов сегодня с удовольствием вспоминают, что когда-то называли посещение технической библиотеки «командировкой». В заводской бухгалтерии аккуратно подшиты кипы командировочных удостоверений. Среди них есть и такие, что пока не утверждены главным инженером. Если кто-то и пострадал, то из-за собственного бездумья. Главный инженер предупреждал:

— Любой может ехать в командировку куда угодно, с одним условием: привези новое, полезное, внедри увиденное в цехе. Утверждать буду только такие отчеты.

Не все новое следует изобретать. Хотя бы потому, что где-то рядом успели подумать и сделать это самое новое. И, стало быть, полезнее и дешевле перенять то, что возникло у соседей. Иная, с толком проведенная командировка, приносит больше пользы, чем собственные открытия. В социалистических обязательствах коллектива Златоустовского завода есть пункт, который не мог появиться несколько лет назад:

«Добиться от внедрения в производство мероприятий по технической информации и передового опыта экономии в размере 550000 рублей». В цехах создаются скромные, но многозначительные организации — общественные бюро технической информации.

Это — лишь один из итогов «системы инженера Тищенко».

Обходы по цехам продолжаются теперь без него. Начальники цехов каждую неделю проводят смотр чистоты и порядка. Генеральная уборка давно закончена. Идет не ремонт, а строительство новых участков, линий, механизмов, новой техники и новых форм организации труда.

Когда речь заходит о просьбах и жалобах, секретарь парткома А. М. Кандауров непременно говорит:

— Быстрее надо строить металлургический техникум. На рабочих местах у нас уже сейчас занято 300 техников. Да еще двести рабочих хотят учиться. А мы посылаем 50, больше мест не находится. Знаете, сколько обид?!

Нет, совсем не случайно в конце прошлого года родился на заводе почин: «Каждому рабочему ведущей профессии — среднее техническое образование». Родился он во втором мартеновском — в том самом, где когда-то и план не выполняли.

…Кажется, завод засыпает к утру. Ночью бессонными часовыми смотрят его огненные мартены на город. При свете дня блекнет огонь в печах. Солнце гонит тени к углам старого каменного забора, за которым гудят обновленные цехи. У проходной, на зеленом деревянном щите проступают аршинные буквы: «ТОВАРИЩИ МЕТАЛЛУРГИ! ЭТИ КНИГИ МОЖНО ПОЛУЧИТЬ В ТЕХНИЧЕСКОЙ БИБЛИОТЕКЕ». И в рекламных обложках выставлены макеты новинок технической литературы.

Когда-то у каждого города был свой герб. На площади Златоуста стоит памятник П. П. Аносову, склонившему крупную голову над клинком из булатной стали. Булатный клинок мог быть гербом старого Златоуста. Наследники великого русского металлурга превратили завод в