– Мы никогда не выберемся из этого Мертвячьего! – воскликнула я.

– Умертвиева, – совсем не впопад было поправил Тенебриус, но запнулся.

Человек в форме, который, как и мы. долго ждал, тоже остался без билета, но сказал мне: девушка, не расстраивайтесь. Быстрее идите к повозке, может, договоритесь.

Мы поспешили, а он остался, наверное, дожидаться следующего автобуса. Эх, благородный человек, жаль нам не по пути.

* * *

Подошли к повозке. Лошади рвались в дорогу. Спросили у повозчика, можно ли заплатить ему и доехать сверх мест, хотя бы стоя.

– Можно, быстрее, – ответил он, – пока контролеры не увидели.

Забрались внутрь. Все места заняты, очень тесно, и в таком согнутом состоянии пришлось терпеть весь дальнейший путь. Повозка тронулась.

На одной из остановок, наконец, освободились места, и мы с Флорентиной сели. Тенебриус же вышел, и уже не опасаясь, что контролеры его увидят, разместился на скамейке позади кареты, там и ехал всю дорогу.

– Смотри, – сказала Флорентина – подъезжаем к Чернограду. Вдоль дороги тянулась насыпь с полотном железной дороге. Проехали покрытые льдом озера-старицы, пересекли огромный каменный мост через реку.

Повозка тряслась, и каждый раз казалось, что мои внутренности переворачиваются. Когда же мы приедем, и эта мерзкая тошнота прекратится?

За окном потянулись узенькие полоски дворов и маленькие домики. У старинной посадки многолетних елей мы остановились. Люди выходили, выбрались наконец из тесноты и мы.

Мы направились к Бастиону, за которым, как просвятила Фло, скрывается Кордовской лес.

Город встретил нас не очень дружелюбно.  Бастион возвышался на холме, над излучиной Черной реки. Сейчас она была скована льдом, и на зимнем приколе возвышались фрегаты, со спущенными парусами, в ожидании весны.

Батарея на валу укреплена и палила залповым огнем. Похоже, еще один конфликт, но нет времени разбираться, кто против кого. Нам надо наверх.

Орудия палили в нашу сторону. Как не хватает здесь саботёров Брежара.

– Быстро! Быстро движемся за мной! – воскликнула Флорентина. И мы побежали.

Раскаленные ядра падали там, где только что пробежали мы. Взрывы гремели, как раскаты грома. Не люблю громкие звуки.

Добрались до лестницы. Она была вне досягаемости для пушечной пальбы.

Сверху, на встречу нам устремились стражники. Фло и Тенебриус растянули веревку, и неприятели кубарем скатились вниз.

Наконец мы наверху. Флорентина юркнула в хвойные заросли, мы – за ней. Пусть противники сами разбираются между собой, нам надо в город.

* * *

К стволу сосны прикреплена кованная консоль, держащая круглый циферблат с зеленоватыми римскими цифрами.

– Успеваем, – проговорила Флорентина, сверив время.

* * *

Посадки сосны сменились дубовой рощей. Черные ветви изобиловали шапками вороньих гнезд и кишели черными воронами.

Птицы суетились, кружа над ветвями, и с криком стая темным потоком устремилась вниз. У самой земли эта копошащаяся куча обрела мутные очертания человекоподобной фигурой.

Жуткий монстр в черном рубище, с головой крупного ворона, в меховом цилиндре простер к нам крючковатые руки-лапы и двигался тяжелой поступью. За его плечами возвышались два огромные вороньих крыла, а глаза горели зловещими желтыми огоньками.

Я выстрелила из арбалета, но чудище разлетелось на части, а затем вновь собралось в единое целое.

Второй выстрел также не причинил демону ни малейшего вреда.

– Бежим! – крикнула я. Но Фло оставалась на месте, подняв посох, читая слова, которые я не могла разобрать. Ее темные волосы развевались в потоках ветра и снежинок. И тут разряд электричества ударил по монстру. Наваждение рассыпалось на отдельных птиц. Вороны разлетелись в стороны и снова осели на ветвях деревьев. Больше попытки собраться воедино они не предпринимали, только обиженно каркали.

* * *

Перешагнули замерзший тонкий ручеек, вышли на дорогу. Тенебриус задумчиво всматривался в очертания стильного здания языческого храма на берегу пруда. Все было засыпано снегом, и пруд на реке Межень, и сама река были покрыты толстой коркой льда.

Мы прошли по мосту, перекинутому через речку, минули ряды фонарей, обустроенные вдоль улицы.

– Неплохо бы подкрепиться, – сказала Фло.

Мы с Тенебриусом дружно закивали.

В домике на углу между прудом и улицей Флора нашла небольшую таверну.

– Там вкусно готовили, – добавила она.

* * *

Мы уселись вокруг круглого столика и заказали бульон с фрикадельками, а на десерт – ажурные блинчики с яблочным повидлом и шоколадом. И, кстати, действительно, неплохие.

– Да… – предавался ностальгии Тенебриус, – мы всегда тут обедали… Помнишь?

– Конечно. Столько всего было пережито, – ответила Флор.

– Твой домик не далеко вроде был? – сменил тему Тенебр.

– В зарослях у впадения Межня в Черную речку. Но для начала надо найти к нему ключ…

– Найти? – удивилась я.

– Ты не знаешь где ключ? – чуть ли не взревел Тенебр.

– О не-е-ет, – воскликнули мы вдвоем с ним. – Искать ключ по всему городу.

– Ну, я правда не помню. Быть может, отдала на хранение Каспару. Помнишь его?

– Не очень, – ответил Тенебрий.

– Как раз на выступлении на берегу Малого Межня в Кордовском лесу, в летнем театре с ним и его друзьями познакомились? – напомнила Фло. – На концерт ходили.

В сознании Тенебриуса что-то перемкнуло, и он таки вспомнил…

– Танец душ, танец тел, безнадежность огня.

– Прощаешься ты вновь движением ресниц, а я кричу еле слышно: Останься со мной! – продолжила Флора.

– Черный шрам на щеке, – отвечал Тенебр.

– Ты уходишь в огонь. – отвечала ему Фло. – Я остаюсь одна. Самый грустный цветок я тебе подарю, и будет он тебе, сгорая от любви, кричать еле слышно: Останься со мной![7]

– Сейчас, как тогда, – ответил Тенебриус.

– И ты ушел, – ответила Фло.

– Но я же вернулся.

– Я вернула тебя. Мой грешный ангел с пламенным взглядом, лети над землей.

– Как ты тогда говорила?

– Стать хотел богом любви, а стал… ангелом смерти.

– Дай мне тепло своих губ, сожженных, и дай мне остаться с тобой, с потухшим огнем твоих глазах… Проснись, умоляю, воскресни.

Им, наверное, было в удовольствие вспоминать прошлое обрывками фраз из песни.  Но вот мне уже изрядно надоел этот поэтический вечер.