Давид выехал из двора любимой на большую дорогу, не видя перед собой ничего.

Что и где в приоритетах его жизни пошло не так? Почему единственная девчонка, которая действительно затронула душу и заняла все мысли, отвергает его из-за дурацких принципов?

Она не знает, но вся его жизнь протекала в окружении людей, которые постоянно чего-то хотели. От него, отца или матери.

Приезжал в гости к одной бабушке, не проходило и часу, как появлялись представители местного бизнеса, которые «проезжали мимо и решили заглянуть, а тут такие гости, оказывается, приехали», после приходили работники храма с речами о том, что надо то или иное выстроить, купить или освятить. За ними следовала родня с искусственными улыбками и словами «мы скучали», а после вываливала все свои проблемы отцу или матери.

Когда гостил у бабушки с другой стороны, сценарий повторялся.

А самое ужасное – они все, получая помощь от нашей семьи, благодарили в ответ, а выходя из нашего дома, готовы были плеваться ядом, сочившимся из их ртов. Зависть, что успеха достигли не они, отравляла их, и они спешили поделиться своей гнилью с остальными людьми.

Наша семья не совсем обычная. Отец, армянин, женился на грузинке. Разница в возрасте восемнадцать лет. Всё это способствовало злым языкам сплетничать и жёстко выражаться. Со стороны отца все вечно недовольны тем, что он женат на грузинке. Со стороны матери говорят, что опозорила семью, выбрав в спутники жизни армянина. Тем не менее, это не мешает им из раза в раз приходить и просить помощи.

Приглашая на свадьбу, все рассчитывают, что в конверте будет сумма, которая позволит её окупить. Провожая родственников в последний путь, тоже все ждут нашего приезда, жалуются на жизнь и финансовую ситуацию семьи, чтобы расходы на похороны оплатили мой отец или мать.

А как часто я слышал от родителей детей, с которыми мы гуляли: «Дружите с Давидом, в будущем он вам поможет, не деньгами, так знакомствами». Или: «Старайся понравиться Давиду, чтобы он влюбился и женился на тебе. А потом и семью нашу вытащил».

Из-за этого подобные поездки стали максимально редкими и короткими.

Приезжая в столицу домой, ситуация повторялась. Но уже с друзьями и немногочисленными родственниками или знакомыми. Бывало даже, что приходили совершенно посторонние люди и только из-за принадлежности к той или иной нации просили помочь с жильём, деньгами, работой.

Всегда, всегда все что-то хотели от нашей семьи и меня в частности.

А если, не дай бог, не получали, то начинался скандал. Письма с угрозами, роспуск сплетен в сети или привлечение СМИ для освещения ситуации и подачи в массы дезинформации.

Отец с матерью часто говорили на эту тему и, обсуждая нюансы, пришли к мнению, что помогать надо только тем, кто, по их мнению, заслуживает этой помощи. Да, возможно, высокомерно, но иначе не выходит. Всё равно наша семья плохая в глазах общественности, так почему бы тогда не жить так, как хочется нам самим. Вот и решили теперь тоже использовать людей, которые что-то от нас хотят. Безвозмездная помощь ничем хорошим не заканчивается. А так будет хоть какая-то выгода или прогресс.

И почему сейчас Диана упрекает его в циничности? Ведь это к нему всю жизнь все относились цинично и потребительски. Это его всегда использовали. Он всего лишь адаптировался и теперь также использует других. Баш на баш. Никто, ничего и никогда не сделал для него просто так, только за взаимную услугу. Так почему она удивляется, что он сейчас может кому-то указывать? Почему злится, что девчонку, которая за деньги согласилась изображать трах, он уволил? Почему виноват в её глазах он один, словно злобный монстр, а остальные все – невинные овечки?!

За горькими размышлениями сам не понял, как доехал до своего дома.

Услышав звуки в столовой, пошёл на шум. Застал родителей за поздним ужином.

– Давид, ты приехал? – мать встала из-за стола и поспешила подойти и обнять сына. И, не дойдя пары шагов, вскрикнула, увидев свежие ссадины на родном лице.

– Мам, потом объясню.

– Хорошо, – глотая ком в горле от переживаний, соглашается она, – я надеюсь, тот, кто это сделал, отхватил намного больше…

– Нет, – твердо перебивает он её, – я это получил за дело, и, мам, – нетерпеливо бросает Дэв, – потом!

– Хорошо, – с усилием соглашается женщина и, подойдя ещё ближе, всё же обнимает юношу. – Папа сказал, что увижу тебя только завтра. Что уехал из аэропорта на работу, не заезжая домой. Мой сын – ответственный мужчина! – с гордостью заканчивает свою речь Нана.

Он промолчал, просто обняв мать в ответ.

– Садись, сын, поужинай с нами. Нана, дай столовые приборы ему. Тётя Валя, – вспоминает домработницу отец, – наверное, уже спит, неудобно её будить.

– Конечно, конечно.

Мать Давида скрылась в соседней комнате.

– Что не так, сын? Про драку расскажешь, когда будешь готов. А почему угрюмый, не удалось разрешить спор?

– Проблемы есть.

Отец понимающе кивает головой, а после добавляет:

– Помощь нужна?

Не выдержал и зашёлся в истерическом смехе.

– Что такого смешного случилось за время моего отсутствия? – возвращаясь в столовую, спрашивает мать.

Отец непонимающе смотрит на сына.

– И почему вы не обычные токари или слесари! – вдруг взрывается Давид. – Вся жизнь – фальшь, из-за вашей работы и бабла!

Вскочил с места и вылетел из столовой, а дальше – и из дома. Ему нужно на воздух, на свободу!