Но она заметила, как оглянулся на скренорцев Змай, как бережно, но настойчиво он повёл её к единственному, ещё оставшемуся пологу. У входа, сверкая злыми глазами, сидел связанный Грач. Велга заметила оковы на его руках: такие использовали Охотники, чтобы удержать чародея. Говорили, что металл из Холодной горы обжигал только их, обычным людям он не причинял боли.

Чёрные глаза Грача не отрывались от Велги, и она съёжилась под его взглядом и прижалась к Змаю. Тот был, напротив, совершенно спокоен. На губах играла лёгкая улыбка.

Внутри они нашли Мельцу. На спальнике лежал Кастусь. Его лоб покрылся испариной, а кожа посерела, и Велга невольно ахнула.

– Он жив, – успокоил Змай. – Твой брат… воспитанник не умер. Мельця погрузила его в сон, чтобы сохранить силы.

– Но ты… ты же чародейка, Мельця, – беспомощно пропищала Велга. – Спаси его.

– Мальчик отравлен, – чародейка подула, пытаясь убрать упавшую на лоб прядь. Её руки были в багрово-красной крови. Змай поднял кувшин и полил ей на ладони. – И это не простой яд. Та тварь…

– Щур, – подсказала растерянно Велга.

– Щур, – скривилась Мельця, – он древний и сильный. Он пришёл из Нави, и он куда страшнее, чем любая русалка. Его укус… он глубоко задел Константина. Мальчик буквально отравлен Навью, и я не знаю, как прогнать её из тела.

Земля уходила из-под ног. Велга едва не упала, ухватилась за сундук, присела. Взгляд сам нашёл брата. Он лежал ни жив ни мёртв. Где-то посередине между Навью и Явью.

– Что мне делать?

Чародеи переглянулись и подошли к ней. Змай положил ладонь на плечо Велге. Мельця присела на корточки, взяла за руки.

– Мы придумаем, как его вылечить, – пообещала она.

На её усталом лице не читалось ни надежды, ни веры.

– Сначала доберёмся до Щижа, это ближайший город. А там что-нибудь решим.

– Не тебе решать судьбу мой раб, Мельця, – раздался голос. У входа в шатёр стоял Арн. – Он всё ещё принадлежит мне.

– Тебе так нужен труп? Тогда забирай хоть сейчас.

У Арна были яркие льдистые глаза. И он вдруг потупил их виновато, точно мальчишка.

– Ме-ля, – протянул он, – я должен. Перед своими людьми…

– Меня это не касается, – она резко поднялась, отчего бубенцы грозно зазвенели. – И тебе лучше держаться от меня подальше, если не хочешь попасть под горячую руку.

Не поднимая взгляда, скренорец покрутил головой, точно пытаясь придумать, о чём заговорить.

– Мы опускаем ладью на воду, – произнёс наконец он. – Собирайтесь. Нужно добраться до Щижа поскорее. Эта тварь может вернуться.

– Эта тварь ранена, – неожиданно подал голос Грач. – И она вернётся, конечно, чтобы отомстить. Но не так скоро.

Стоило скренорцу выйти, как под полог зашёл Белый Ворон. Он уже собрался в дорогу, закинул мешок за спину. Велга подумала, что даже не спросила его, как и когда он нашёл её.

– Велга…

Больше ничего. Только её имя. Но оно пронзило, словно клинок. Он предложил ей бежать. От чародеев и скренорцев, ото всех. Чтобы спасти её и брата.

Змай осторожно погладил Велгу по плечу.

– Пора собираться, – произнёс он. – Помоги мне с вещами.

Белый не ответил, но наконец перестал прожигать её взглядом. Мужчины ушли, не опустив за собой полог, и Мельця с Велгой долго смотрели им вслед.

– Осторожнее с этим Белым, Вильха, – предупредила Мельця. – От таких, как он, не стоит ждать ничего хорошего.

– Откуда ты знаешь?

– А то я не знаю мужчин, – горько усмехнулась Мельця. – А уж таких, как этот Белый… Подленький, гаденький, злобненький. Знаешь, почему невысокие мужики всегда такие твари?

Велга помотала головой, и в вишнёвых глазах Мельци снова загорелись искорки веселья.

– В них много дерьма, потому что голова близко к жопе.

Велга застыла от смущения и потрясения. Щёки её покраснели, надулись. И она не выдержала, прыснула совсем не по-княжески. Из угла вдруг раздался громкий хохот. Раненый фарадал хохотал во весь голос. Велга закрыла рот руками.

– Что ты такое говоришь, Мельця? – чувствуя, как из глаз брызнули слёзы, выдохнула она. – Это же…

Она не смогла договорить, снова рассмеялась. Скренорцы, суетившиеся на берегу, начали заглядывать в их полог.

– А Змай тогда что? Он же высоченный.

– А потому и на голову слабоват. Пока до него дойдёт, – пожала плечами Мельця. – Увы, дорогая моя, мужики – народ туповатый. Слава Создателю, есть на этом свете мы, женщины…

Она поднялась, отряхнула одежду, поправила волосы и огляделась, чтобы проверить, смотрел ли в её сторону Арн. А он смотрел.

– Нужно собираться, дорогая, – задумчиво произнесла чародейка.

Велга дождалась, пока та выйдет из шатра, опустила полог навеса и приблизилась к Грачу. Остановилась в паре шагов, опасаясь, что, даже закованный, он оставался опасен.

– Зачем ты тогда пришёл в наш дом?

Больным, замутнённым взглядом чародей оглядел её с головы до ног:

– Меня попросили.

– О чём?

– Вывести вас с братом в безопасное место.

– Кто?

– Добрые люди, которые хотели увести вас подальше от Белого.

– Мой жених? – она наклонилась чуть ниже, заглядывая ему в лицо.

Обычно жалобный взгляд Велги растапливал сердце любого мужчины. По крайней мере, её отца и уродца-князя. Но Грач только громко втянул большим носом воздух:

– Твой жених – добрый человек?

– А зачем тогда ты повёз Кастуся на север?

– Я не собирался везти его на север. Я нанял судно, чтобы нас довезли до Зуева. Чтобы все, в том числе Белый, узнали об этом. Оттуда я собирался… а, не твоё дело. Кстати, кто подсказал тебе назваться Вильхой? Белый, что ли? Какой же он тупой. – Лицо Грача с глубокими синяками под глазами покрывал пот, но он засмеялся над своими словами, как над самой весёлой шуткой на свете.

– Откуда ты знаешь Белого? Вы правда братья?

– Кто-то может назвать нас братьями, – усмехнулся Грач. – Как думаешь, мы похожи?

Не переставая хохотать, он присел, задрал голову, чтобы Велга могла лучше разглядеть его лицо, а она невольно попятилась. Колдун просто издевался. Она поджала губы, отвернулась и села рядом с Кастусем спиной к фарадалу. Чтобы он не видел выступивших против воли слёз. Она так устала плакать. Она так устала быть слабой.

Нужно было доплыть до Щижа по реке, что вытекала из Змаева Ока. И нужно было наконец понять, кто друг, а кто враг.

* * *

Щиж

Поредели лысые, покрытые мхом ели, и из-за деревьев выглянули невзрачные землянки. Хлюпающее месиво под ногами затягивало похуже трясины, и мужчины громко пыхтели, увязая под