– Хорошо твоё милосердие, – хмыкнула Мельця, склоняясь над мальчиком. Голос её мгновенно переменился, стал тише, мягче. – Как ты, родной? Убери ручки, дай мне посмотреть. Змай! – крикнула она в сторону. – Принеси мою суму.

Бросив растерянный взгляд на Арна, Велга обошла Белого и Галку стороной. Она слышала, как скренорец ехидно высказывал что-то Галке, но ей было уже не до них.

Фарадал.

И ребёнок.

Вытянув шею, она пригляделась издалека, не решаясь идти дальше, но Мельця загораживала раба, и ничего было не понять.

Детей на белом свете жило многое множество. Как и фарадалов.

Как и маленьких мальчиков с тонкими, плаксивыми голосами, не успевшими ещё поломаться и набрать силу. И некоторых из них даже похищали. Велга часто слышала, как старшие предупреждали детей, чтобы те остерегались фарадалов.

И всё же…

Надежда – робкая, как пойманная птаха, – забилась в груди. И шаг за шагом, пугливо, нерешительно Велга подходила к разрушенной повозке.

– Ай! – воскликнул тонкий голосок. – Больно!

– Потерпи, – мягко, но настойчиво попросила Мельця.

Она сидела спиной к Велге, закрывая лицо ребёнка. Но из-за Мельцы выглянул, сверкая лихорадочными чёрными глазами, фарадал.

Грач. Его тёмные пугающие глаза. Велга никогда не сможет их забыть, как не сможет забыть и страх, что она испытала в ту ночь.

– Создатель…

И раньше, чем Велга смогла разглядеть ребёнка, раньше, чем поверила в свою невероятную, невозможную удачу, она воскликнула:

– Кастусь!

И ещё до того, как увидела его, услышала знакомый растерянный голос:

– Велга?

И сорвалась с места, кинулась вперёд, не видя ничего перед собой. Красное и белое. Кровь и его испуганное бледное лицо. К горлу подкатил комок. Это его кровь? Его?

Нога была разворочена, изуродована. Месиво. Красное и белое. Плоть и кость.

– Кас…

Она пошатнулась, едва устояла на ногах, как вдруг сзади её подхватили.

– Тише, – прошептал Белый, удерживая за талию.

– Вел…

– Это Вильха, мальчик, – проговорил хриплым, сердитым голосом он. – Твоя сестра.

– Няня, – пробормотала, не помня себя, Велга.

Шатаясь, повиснув на руках Белого, Велга подошла к брату. Стоило немного склониться, как ноги подкосило, и она рухнула прямо перед ним на колени.

– Я здесь, – прошептала она, едва разлепляя пересохшие губы. – Я рядом, – она нащупала его руку и обхватила ладонями. – С тобой ничего не случится, веришь?

В глазах помутнело. Безостановочно облизывая губы, Велга обернулась к Мельце.

– Правда? – переспросила она беспомощно. – Правда же?

Ответом ей стал задумчивый мрачный взгляд тёмных глаз. Чародейка кивнула, невольно дёрнув плечами, и склонилась над Кастусем.

Брат был бледен. На лбу выступила испарина.

– Чудовище, – прошептали за спиной. – Оно схватило его прямо за ногу.

– Вижу, – сухо ответила Мельця. – Помолчи. Змай! – окликнула она, когда тот подбежал с сумой в руках. – Займись вторым.

– У меня остались ещё посмертки, – хрипло проговорил Белый за спиной Велги.

– Не нужны тут твои посмертки. Он не умирает, – отмахнулась Мельця.

– А что тогда?

Чародейка дёрнула головой, отчего зазвенели украшения на её голове.

– Он… Это как яд. Навь попала в его кровь.

– И что с ним будет?

– Понятия не имею, – чародейка не поднимала головы, роясь в суме.

Она выронила мешочек, и на землю просыпались высушенные измельчённые травы.

– Мельця, – пискнула Велга, и её обожгло раздражением.

– Уведи её, – велела Мельця. – Только мешает.

Велгу подхватили, как куклу, подняли на ноги. Белый вроде и был немногим выше, а всё равно легко, точно игрушку, потащил её за собой.

– Галка, – Белый притянул сестру за локоть и добавил шёпотом: – Проследи, чтобы мальчишка и Грач не проболтались. Она для всех Вильха.

Девчонка только кивнула.

Шуршали камни под сапогами, и лысые кривые корни сосен, торчавшие из-под земли, так и кидались под ноги. Слева под серым небом серебрилась поверхность Змаева Ока, а над головой тревожно, словно предупреждая о надвигающейся беде, вздыхали сосны.

Ноги провалились в белый северный мох, точно поседевший от древности. Велгу снова подхватили и усадили на камень.

– Велга, – Белый встряхнул её за плечи. – Велга, нам нужно бежать.

– Что? – она едва смогла разглядеть его лицо. И стоило разуму хоть немного проясниться, как она попыталась вскочить. – Мне нужно к Кастусю.

– Нет, не теперь.

Он больно, точно коршун, впился пальцами в её плечи.

– Мы должны бежать. Моя матушка сможет спасти твоего брата. Она могущественная ведьма. Слышишь?

Слова резали уши, точно ножи, и Велга уворачивалась от них, пыталась закрыться руками, но Белый сжал её запястья.

– Велга! – прорычал он прямо в лицо. – Нам нужно уходить…

– Мельця спасёт…

– Она узнала твоё имя. И скоро вести разнесутся повсюду. И твоего брата тоже найдут. Тебе никто не поможет, кроме моей матери.

– Мой жених уже рядом. От Щижа совсем близко…

– Твой брат не переживёт дорогу до Ниенсканса. Там повсюду духи Нави, они голодные и злые, не как в Старгороде. Видела эту тварь в воде? Дальше – только хуже.

– Но Мельця…

Она пыталась вспомнить имя своего жениха. Того, с кем была повенчана перед самим Создателем, но имя ускользало из памяти вместе со всеми остальными словами.

– Мы… я должна…

Над ней кружили серые, как воды Мутной, облака, а глаза – тоже серые, но льдистые, как северный ветер – безжалостно впивались в Велгу. От них было не укрыться.

– Твой брат умрёт, Велга. Нам нужно…

– Вильха, – в стороне, на краю холма, где голые корни сосны обвивали большой, покрытый мхом камень, стоял Змай. Он выглядел встревоженным и переводил взгляд с Белого на Велгу. – Что случилось?

Он сделал шаг такой осторожный, что даже Велге, ничего не понимавшей в драках, стало не по себе.

– Опусти руки, чародей.

Змай лишь слегка повёл запястьями. Разве он собирался кому-то навредить?..

– А иначе что?

– Опусти, говорю, – низким утробным голосом предупредил Белый.

Не в силах пошевелиться, Велга только взглядом позвала Змая, и он, опустив руки, даже не глядя на Белого, подошёл к ней широким лёгким шагом.

– Пойдём, родная, – произнёс он мягко, обнимая её.

И Белый был вынужден отойти в сторону.

– Вильха, – Змай завёл ей волосы за ухо и смахнул слёзы со щеки, – только не плачь. Не стоит портить такое красивое личико.

Внизу у воды все затихли. И пусть скренорцы сердито, намеренно дребезжа и шумя, погружали вещи на свои суда, но никто, даже они не проронили ни слова. Все оглянулись на Велгу, когда она прошла мимо, и та невольно потянулась рукой за плечо, пытаясь прикрыть волосы и запоздало вспомнила, что платок пропал. Её непослушные яркие кудри остались у всех на виду.

И ветер от воды донёс неразборчивый ропот:

– Буривой…

Она дёрнулась, обернулась.

Показалось. Никто не