Хеннесси присутствовала, но недолго. Обычно она колесила то туда, то сюда по направлениям, которые прорабатывала вместе с Ронаном. Они отыскивали места, в которых нужно было научить людей создавать искусство, способное разбудить их ото сна. У нее был забронирован билет в Калифорнию на следующее утро. Как и у Кармен Фарух-Лейн.

И, конечно же, Ронан и Адам. Ронан как раз вернулся с силовой линии в Теннесси, а Адам только что приехал из Вашингтона. Он наслаждался своей новой работой, хотя никто толком не знал, в чем она заключается. После Гарварда он дважды переводился, прежде чем его безо всякого опыта приняли на работу в организацию, чья электронная почта оканчивалась на «точка гов». Непонятно, чем они занимались и чего хотели от Адама, но очевидно, они чувствовали, что Адам хорошо подготовлен. Пэрриш так часто путешествовал по работе, что ни у него, ни у Ронана не было постоянного адреса, они жили то тут, то там. Ронан умел открывать перед ним любые двери (обычно со сновидцами по ту сторону), а у Адама имел возможность оплатить эти двери корпоративной кредитной картой. И, конечно, у них оставались Амбары; всегда были и будут.

Летом Амбары становились раем. Поля утопали в сочной зелени и полевых цветах. Привезенные Джордан и Хеннесси магниты разбудили стада Ниалла, которые теперь тихо мычали на пастбищах. На дереве у свежевыкрашенного фермерского дома спели тяжелые сливы. Листья окрестных деревьев, скрывающих тихую ферму от посторонних глаз, приподнялись, показывая светлую обратную сторону, что предвещало возможную грозу. Однако пока в голубом небе высоко парили облака.

Ронан и его друг Ганси стояли на заднем крыльце и, облокотившись на перила, наблюдали, как хихикающие экстрасенсы готовятся к церемонии, расставляя букеты с цветами. Стащив кусок сыра с подноса с закусками, Ронан время от времени отламывал от него кусочек и бросал Бензопиле, царапающей когтями перила.

– Хочешь так же? – спросил Ганси. Он указал подбородком. На все. На свадьбу.

– Да, – ответил Ронан. – Думаю, что да.

– Ну, это радует, – сказал Ганси.

– И что это значит?

– Я задал этот же вопрос Адаму, он ответил то же самое.

Они наблюдали, как Мэтью и Генри сражаются со столом с закусками. Было трудно сказать, чем это закончится, но парни выглядели очень решительными.

– Так приятно вернуться домой, – сказал Ганси.

Ронан изучал своего друга, теперь понимая его жизнь и смерть лучше, чем раньше. Когда-нибудь, подумал Ронан, стоит попросить Ганси рассказать ему об этом, о том, каково это быть им. Но не сейчас. Впереди у них было достаточно времени. Годы. Поэтому он просто сказал:

– Да. Я скучал по тебе и Сарджент, вечно бубнящей о всякой фигне.

– А я скучал по твоим остроумным репликам.

– В Агленби были отличные учителя. Я рад, что тебя не убили во время той истории с Пандо в прошлом году.

– А я рад, что тебя не убили во время апокалипсиса, – ответил Ганси. Он помолчал, наблюдая, как колибри кружат над цветами, растущими над крышей гаража. – На днях мы с Блу пришли к выводу, что быть подростком действительно отстойно.

Ронан лишь глубоко вдохнул через ноздри и выдохнул через рот.

– Ага.

Спустя мгновение Ганси кивнул сам себе, а затем протянул руку, чтобы стукнуться с Ронаном кулаком. Это напоминало язык далекой страны.

– Пойдем отпразднуем, что твой брат не женится на Эшли. Смотри!

Он указал на ястреба, пикирующего с неба, растопырив когти. Прекрасное существо, лохматое и свирепое. Что-то в его облике выдавало почтенный возраст.

Ронан протянул руку, чтобы подозвать его к себе, как Бензопилу, но ястреб резко взмыл в небо. Через мгновение он превратился в точку в облаках, а затем и вовсе исчез.

После церемонии, когда почти все гости разъехались по домам, компания сидела на лужайке среди светлячков, наблюдая, как Джордан и Диклан изучают свадебные подарки. Ни невесту, ни жениха почему-то не позабавили подарки от Ронана и Хеннесси: два почти одинаковых меча с надписями на рукояти: «превращены в кошмар» на одном, и «из хаоса» на другом.

– И что нам с ними делать? – спросил Диклан.

– Что-то старое, что-то новое, что-то взятое взаймы и что-то, способное прорубить стену, – ответила Хеннесси.

Джордан выждала, пока все подарки будут открыты, чтобы вручить Диклану свой. Ронан видел, как пристально брат смотрит в глаза Джордан, прежде чем открыть крошечную коробку. Внутри оказалась картина размером с почтовую марку, на которой была изображена женщина с ласковым взглядом и золотистыми волосами.

Джордан сказала:

– Это живительный магнит.

– Для чего?

Бросив взгляд на Джордан, Мэтью протянул ему последнюю коробку.

На ней не было оберточной бумаги. Внутри стеклянного короба ручной работы лежал огромный мотылек.

Вокруг Диклана вились огоньки светлячков, когда он, сглотнув, открыл короб. Он осторожно положил магнит на мохнатую спинку насекомого. Мотылек тут же ожил и захлопал крыльями. По лицу Диклана скатились две слезы. Он не потрудился скрыть их или вытереть. Он просто поднял короб к великолепному вечернему небу и прошептал:

– Прощай, папа.

И, наконец, когда почти все уснули, Ронан и Адам лежали на одной из крыш и смотрели, как звезды на небе становятся ярче. Не отрывая взгляда от неба, Ронан протянул Адаму что-то в ладони. Это было кольцо. Не отрывая взгляда от неба, Адам взял его и надел. Они вздохнули. Звезды двигались над ними. Мир казался таким огромным, как прошлое и как будущее, а их маленькое настоящее висело посередине.

И все было замечательно.

Конец

Благодарности

Эта серия в различных проявлениях присутствует в моей жизни уже более двадцати лет. Как можно в ее заключение уместить все благодарности на одной странице? Кажется, что список должен быть либо очень длинным, либо совсем коротким. Думаю, в первом случае мне точно не хватит страниц, поэтому я буду максимально краткой:

Я благодарна:

• читателям, которые выросли вместе с моими героями;

• Дэвиду Левитану и команде Scholastic за то, что позволили мне рассказать эту историю до конца;

• Лоре Реннерт за то, что на протяжении десяти лет она курировала эту серию книг;

• Уиллу Паттону за то, что оживил аудиокниги;

• Адаму Дойлу и Мэтту Гриффину за их иллюстрации;

• Бренне, Саре, Бриджит, Виктории, Анне, которые читали и перечитывали снова;

• Ричарду Пайну за то, что освободил место для будущих грез;

• Моей семье, особенно когда ночная грязь казалась непреодолимой;

• Эду, который знает, кто я.

Примечания