– Ронан, – сказал Брайд, схватив за руку Ронана, снова бредущего в ванную. – Ронан, хватит.

В коридоре дома его детства, в сновидении в его голове, Брайд стоял перед ним, держа его за обе руки и крепко их сжимая.

– Ты мертв, – сказал Ронан. – Ты не настоящий.

Брайд произнес:

– Не вынуждай меня повторять.

Ты создаешь реальность.

– Ты не сможешь помешать ему создать бомбу, – сказал Брайд. Он изменил сон, и теперь они оказались возле фермерского дома. Заглянув в окно, словно в кукольный домик, Ронан обнаружил Натана в спальне Мэтью. Сновидец яростно трудился, заканчивая создание бомбы, способной уничтожить всех людей и все грезы в мире. – Я присню шар, который по возможности замедлит взрыв. Так мы выиграем время, чтобы придумать, как его остановить. Пожалуй, сейчас это единственное, что я могу предложить.

Сквозь темнеющее над их головами небо, извиваясь, прорывалось Кружево. От чего небеса все сильнее напоминали море живительных магнитов. Где-то там, спрятанная за Кружевом, осталась Хеннесси. Возможно, сущность уже разорвала ее на части, как и обещала.

Посреди фермерского дома стоял Натан с бомбой в руках. Он мог создать ее какой угодно, но она выглядела, как дневник. Надпись на открытой странице дневника гласила: Мы живем в отвратительном мире… Коробка полна безобразных лезвий, созданных неизвестно для чего…

– Прости, что солгал, – сказал Ронан Брайду.

Брайд разжал левую ладонь. В его руке лежал готовый шар. Оп положил свободную ладонь на щеку Ронана.

– Грейуорен, пора повзрослеть.

Натан исчез. Бомба тоже. Он проснулся, а значит, только что принес бомбу в реальный мир.

Мгновение спустя исчез и Брайд.

По ту сторону Кружева раздался голос Хеннесси, ясный и полный отчаяния.

– Ронан Линч, помнишь, мы видели, как случится конец света?

Он понятия не имел, о чем она говорит, а потом, поскольку во сне они могли слышать мысли друг друга, понял: огонь.

Пожирающий, неутолимый, бесконечный огонь.

Но ведь Натан создал не его, верно? Он приснил одну из своих ужасных, безжалостных бомб. Поэтому, когда видения предсказывали конец света в огне, означали ли они, что конец света случится из-за огня.

Или присненный пожирающий огонь – единственное, что способно поглотить взрыв, прежде чем он накроет Бостон?

Впрочем, у Ронана не было никакой уверенности, что он сможет контролировать нечто подобное. Такое случалось прежде с другими его грезами. Крабы-убийцы. Солнечные псы. Мэтью. Брайд. Если что-то было для него действительно важно, он обязательно все портил. А сейчас ситуация была крайне серьезной. Видение показало горящий город, бегущих людей и пожирающий все на своем пути огонь.

Фарух-Лейн сказала, это выглядело как кошмар, но необязательно им было, – подумала Хеннесси, и ее мысли громко, словно крик, прозвучали в голове Ронана. – Не веди себя сейчас, как обычный человек, Ронан Линч.

Он вспомнил, как только что разбудил силовую линию. Поступок, в возможность которого еще пару лет назад он бы никогда не поверил. Подумал о том, что больше никогда не почувствует себя беспомощным, потому что больше не собирается лгать самому себе, прятаться от правды лишь потому, что боится принимать решения, боится допустить ошибку.

Он – Грейуорен, и он принадлежит обоим мирам.

Как только он стал погружаться в образ опустошающего огня, который так или иначе никогда не выходил у него из головы, он мельком заметил Кружево, вращающееся изо всех сил.

Слегка отклонившись в сторону, Кружево показало Ронану, что пока он грезил об огне, оно собрало в кучу сферы, составляющие разум Адама Пэрриша. И поднесло их поближе, чтобы он смог увидеть. Дотянуться. Спасти. Превратить снова в Адама Пэрриша. Последний шанс спасти Адама и вернуть его сознание в тело, оставшееся наяву.

Все, что от него требовалось, просто погасить огонь, который он начал разжигать.

Выбор за тобой, – сказало Кружево.

49

В то первое лето Амбары стали раем для Ронана Линча и Адама Пэрриша.

Бросив школу, Ронан провел зиму на ферме, обновляя потускневшие от времени хозяйственные постройки и сломанные заборные столбы. Весной его друзья закончили учебу, а Ганси и Блу отправились путешествовать на год. Адам, однако, приехал в Амбары. Он остался не навсегда – Пэрриш по-прежнему жил в своей квартире над церковью в Генриетте и проводил много времени в гараже, – но бывал здесь довольно часто. Когда Ронан не спал, а Адам не работал, они все время были вместе.

Амбары не стали чем-то новым ни для одного из них, но свобода самостоятельно решать, когда прийти или уйти – это было для них неизведанным королевством.

– Это ужасная идея, – сказал Адам, когда Ронан предложил вырыть пруд для купания на одном из пологих полей. – Вода будет уходить слишком быстро; в ней расплодятся комары; она будет вонять коровьим дерьмом; мы никогда не сможем прокопать скалу.

– С таким настроем, нет, – ответил Ронан, преисполненный новообретенного оптимизма. Он стал очаровательным молодым парнем, красивым, напористым, красноречивым. И если эту яму вообще возможно вырыть, то он был тем сновидцем, который это сделает.

Адам окинул будущую яму для купания невозмутимым взглядом. Ронан верил, что это осуществимо, и это единственное, что имело значение. Благодаря снам или упрямству Ронан создавал реальность, как хорошую, так и плохую.

С недавних пор Адам осознал, что Ронан – слабое место в его амбициозных планах, поскольку трудиться сразу в двух направлениях гораздо сложнее, чем в одном, но он не смог отговорить себя от отношений. Каждую ночь, оставшись в одиночестве в квартирке над церковью Святой Агнессы, он пытался, но терпел неудачу всякий раз, увидев снова Ронана. Он любил Ронана и в уединенные зеленые просторы Амбаров. И несмотря на то что Адам никак не мог придумать, как совместить свою привязанность с планами на будущее, на это лето он отбросил все сомнения.

Он просто решил пока наслаждаться настоящим вместе с Ронаном.

Лето в Вирджинии выдалось жарким и упоительным. Они выезжали в горы. Пробовали починить машину Адама. Перебирали старые сны в сараях. Сжигали еду на кухне. Вырыли пруд, но неудачно, поэтому пришлось снова копать. Потом они научили плавать Опал – маленькую присненную Ронаном грезу с копытцами. А затем, используя потрепанную пару крыльев, позаимствованную во сне, по очереди парили над прудом и прыгали в воду.

Это время они словно жили в раю, видя прекрасные сны.

Ронан практиковался в сновидении в длинном сарае и всегда запирал его, когда уходил. Он трудился над все более сложными грезами, грезами, в которых тесно переплетались погода, эмоции и