Он мечтал приснить лес. Прежний лес Ронана, расположенный на силовой линии, был уничтожен, когда погибла его мать. Тогда же он впервые столкнулся с ночной грязью. Он, конечно, не мог создать себе новую мать, но Ронан мог приснить лес на новом месте. Место сновидений. Он собирался исполнить задуманное до того, как Адам уедет в колледж.

Колледж и лес являлись понятиями одного рода, поскольку оба несли в себе и надежду, и страх. Чем же закончится это лето?

Адам не мог оставаться в Амбарах вечно.

Ронан не мог покинуть Амбары навечно.

Они мчались навстречу кошмару. По мере того как дни становились все короче, их ссоры вспыхивали все чаще. Редко из-за колледжа. В основном из-за снов. На самом деле сны здесь были ни при чем. Конечно, всему виной стал колледж. Ронан никогда не стал бы просить Адама не уезжать или поступить в местный колледж. А Адам никогда не стал бы говорить Ронану, что не хочет иметь отношения на расстоянии, потому что ему надоело быть несчастным, уставшим и измученным попытками найти компромисс. Вот почему они спорили о лесе, который собирался приснить Ронан, о машине Адама. Спорили из-за того, что им стоило отправиться в поездку с Ганси и Блу. Поскольку разве не заметно, что их дружба уже не та, что раньше?

В действительности они ссорились из-за того, что у них не было будущего. Они не могли решиться сделать шаг, и оба знали об этом.

Ронана непременно атакует ночная грязь.

Мир менялся одновременно с ними.

На исходе лета Ронан приснил новый лес. Одновременно с ним Адам приступил к гаданию, чтобы присутствовать при этом событии. Несмотря на то что Ронан его предупредил, что это может оказаться опасным, ведь он намеревался создать лес, способный себя защитить.

Новое творение Ронана очень напоминало леса, покрывающие хребты синих гор к западу от Амбаров. Только новый лес был больше. Глубже. Он представлял собой целый мир. Линденмер. Сновидение подразумевает стремление, и Ронан пожелал, чтобы его лес просуществовал долго. Чтобы он подсказал ему, как строить свою будущую жизнь в роли сновидца. И чтобы этот лес смог выжить без него. А еще, чтобы лес хотел его.

(Разумеется, речь шла об Адаме.)

А потом наступила осень. Осень, когда на ветру кружились листья и гостеприимно распахивались двери колледжей. Год шел на убыль.

Их рай, это лето – все оказалось сном. А люди обычно не жили бок о бок со снами. Они засыпали, просыпались и снова вспоминали о сне только к вечеру. Они существовали порознь.

– Я уезжаю, – сказал Адам, повторяя слова, которые произносил уже не раз. – Но пока ты здесь, я всегда буду возвращаться.

– Я буду здесь, – ответил Ронан. – Я всегда буду здесь.

Они твердили это друг другу снова и снова. И чем менее правдиво звучали их заверения, тем чаще они их повторяли. Магия – это стремление. Разговоры тоже.

Ни Ронана, ни Адама не обучали сложному и тонкому искусству иметь будущее. В прошлом они освоили лишь науку выживания.

В конце концов, Адам, как и планировал, уехал в Гарвард. Ронан остался один в компании с Бензопилой, поскольку даже Опал – его маленькая греза с копытцами, переехала жить в Линденмер, где ей было самое место. Стоя на крыльце родного фермерского дома, Ронан наблюдал, как по полям медленно стелется осенний туман. Он напомнил себе, что вовсе не одинок; уже через пару дней ему предстояло отправиться в Вашингтон, чтобы вместе с братьями посетить церковь. Правда, из-за ночной грязи остаться надолго у него все равно не получится.

Ты сделан из снов, – подумал он, – и этот мир не для тебя.

Угрюмые поля Амбаров уже казались зимними.

Рай, чудесный рай, ну почему он должен его покинуть?

50

Это была необычная бомба.

Все в ней казалось нетипичным.

То, как начало разрываться ее ядро посреди клуба «Шарлотт», имело больше общего со взрывом от видения Провидца, чем с взрывчатыми веществами любого рода. От бомбы, лежавшей на лестнице рядом с Натаном, начала расходиться смертоносная взрывная волна. Оружие было начинено не только осколками, бомбами и острыми мерзкими лезвиями, предназначенными для кромсания плоти, но и всепоглощающей ненавистью Кружева.

Оно ненавидело этот мир.

Ненавидело его расточительных…

бесполезных…

ненасытных…

саморазрушительных…

самоуничтожительных…

жадных…

унылых…

подлых…

узколобых…

губительных…

жестоких…

пассивных…

неадекватных…

шумных…

бесцельных…

фальшивых…

обитателей, негодующих и истребляющих, пользующихся и увядающих, оставляя после себя только еще больше дерьма.

Все они останутся в прошлом благодаря этой бомбе. Она порежет их на куски, а ужас и ненависть превратят их тела в кружевные трупы. Мир снова станет благословенно пустым, в нем появится место для возвращения истинного. Больше никаких лишних ножниц в коробке. Никаких унылых жизней, отнимающих ресурсы у тех, кто приносит пользу.

Однако бомба работала очень медленно. Она оказалась в ловушке серебряного шара Брайда. Маленькая сфера, все еще покачиваясь, лежала на полу рядом с лестницей, с которой скатилась.

Джордан Хеннесси – сон, а не сновидец, проснувшаяся сразу после пробуждения силовой линии, обрела прежнюю прыть и теперь металась у двери. Странные стальные предметы, уложенные вдоль стен, заголосили: бомба, бомба, бомба, собираясь взорваться, как только до них долетят осколки кошмарной бомбы Натана. Поэтому Джордан начала вытаскивать людей из здания и относить их подальше от взрывчатки.

Сначала Адама, который по-прежнему оставался без сознания. Она схватила его за подмышки и поволокла вниз по лестнице, мимо строительных лесов, закрытых пленкой, и дальше по тротуару.

Затем Хеннесси, которая уже не спала, но все еще оставалась парализованной из-за какой-то присненной грезы.

Наконец она добралась до Ронана Линча, но засомневалась, стоит ли его будить и мешать его грезам. Он собирался просыпаться? Возможно, именно сейчас он создает средство для устранения медленной бомбы Натана; не помешает ли она, потревожив его? Джордан не знала правил невидимой битвы за их жизни, развернувшейся сейчас в мире снов.

Ошеломленный, заторможенный Натан медленно поднялся и сел; он уже отошел от сонного паралича из-за присненной бомбы. Но все еще не мог нормально двигаться. Подобно своей бомбе, он угодил в ловушку коварного, замедляющего время шара Брайда. Не сводя глаз с Ронана, Натан потянулся за пистолетом.

Но, прежде чем он успел обхватить оружие пальцами, на полу рядом с Джордан раздался негромкий хлопок.

Фарух-Лейн, лежавшая на боку в луже собственной крови, застрелила Натана. И упала обратно на спину.

Джордан не