допустить конфликта, не провоцировать Медведевых я не мог — ситуация слишком уж сама напрашивалась. Да и не могли графы атаковать персонально меня — в этом вопросе Тамбовский был принципиален. Не менее принципиален он был и в том, что никто, включая Мироновых, не имеет права выгонять его откуда бы то ни было. А значит не отступит. Как и Медведевы.

Часики тикали, все стояли на местах. Барон был непробиваем, он мог упереться своим взглядом в никуда и оставаться так бесконечно долго. А вот Медведевы задергались.

— Ну, значит, биться будем, — сказали они, но обращались скорее даже к своим людям, чем к остальным.

— Будем, — согласился Миронов. — Только не друг с другом.

Эти слова будто бы были командой для Отто, который тут же вдарил газу, и его «олдсмобиль» с шипением колес рванул из перекрёстка. Он не побоялся даже, что может задеть один из мироновских мерседесов, но чудом проскочил.

— Вот оно что, — самому себе пробурчал барон, что-то понимая. — Прорыв, значит.

Небо, до того облачное, но всё-таки обычно, сверкнуло молниями, поднялся холодный ветер. Начиная соображать, бандиты обеих сторон начали отходить у машинам, садиться внутрь, захлопывать двери.

— Отходим, — сказал Миронов.

Я отошёл вместе с ним и княгиней, Тамбовский, опираясь на трость, начал отходить в свой «угол», и только упрямые Медведевы остались на месте. Один из них поднёс к уху мобильный телефон, на этом их действия кончались.

А я призадумался. Прорыв. Что я о них слышал? Что они бывают, ага. С тем же успехом я мог слушать сказки о набегах бабаек, но воспринимать всерьёз — другой уровень. Я банально не знал, как действовать. И даже пожалел, что велел Отто уматывать. Хотя что-то мне подсказывало, что после слов о Прорыве он уехал бы даже без моего напутствия. Уж кто-кто, а этот хитрый немец знал об этом мире многое.

В центре перекрёстка завертелась воронка ветра, быстро перерастающая в смерч. В ней помимо пыли сверкнули рассыпанные мной крупицы соли, и они напомнили мне, что прихватил я не только соли. Достал из кармана флакончик зелья, вылил на язык.

Медведевы это увидели. И сразу после этого у всех рабов глаза засветились бело-синим цветом. По какой-то незримой команде их «спустили», и все как один побежали… на нас.

Князь Миронов вскинул ладонь, княгиня Ольга нацелила миниган, ну а я отрыгнул выпитое зелье. Рабы бежали сквозь воронку, несмотря ни на что — как безумцы. Миронов направил против них волну энергии, заставив первые ряды отлететь. Часть рабов побежала в сторону тамбовских, и те открыли по рабам огонь.

Ими управляли. Теперь я понимал истинный смысл «болванок». Нет, не просто пушечное мясо. Рабами должен был управлять какой-то менталист так же, как Отто управлял мертвецами в морге. Но эти были ещё живые.

Княгиня нацелила миниган на разбегающуюся толпу, я одёрнул её:

— Они не виноваты.

Не то чтобы мне хотелось побыть морализатором, я лишь напомнил ей очевидное. У рабов шансов выжить здесь немного, но если получится спасти хотя бы парочку — будут отличные свидетели цеховой жизни.

Но княгиня злобно огрызнулась:

— Это и не для них.

Ствол минигана закрутился, и лишь через полторы секунды полился свинцовый дождь. Но полился он не в рабов, а вверх, в воронку смерча, из которой тотчас начали вылетать какие-то… некие… что-то.

Теперь я понял, что Ольга выверенно подгадала момент. Она расстреливала бесформенных тварей, вылетающих из воронки на высоте пять-десять метров — то есть достаточно низко, но всё-таки в воздухе. Миниган испускал сизое облачко дыма изолотистый дождь из гильз, с бешеной скоростью потребляя ленту патронов. Легкого взмаха руки княгине хватило, чтобы из мерседеса натурально «вылетела» ещё одна лента и прямо в воздухе встала за предыдущей. Теперь лента патрон длинной змеёй тянулась до минигана из мерседеса.

Туши невиданных существ падали прямо в центр перекрёстка, иногда по инерции пролетали чуть дальше — несколько раз даже свалились на машины. Князь Миронов тем временем «отталкивал» нападающих рабов, после чего связывал их желтыми магическими нитями — уже не единожды знакомыми мне.

А затем графы Медведевы одновременно сформировали у себя в руках большие огненные шары — каждый как четыре баскетбольных мяча. И отправили их в воронку. Казалось бы, благой поступок, на сразу после этого смерч распался, причем «рухнул» он в нашу сторону. Сыплющиеся горсти песка — ещё ладно, а вот с этими самыми монстрами нас ожидало самое близкое столкновение.

Я отшатнулся, когда из воздуха на меня повалила четвероногая тварь с щупальцами, торчащими из головы во все стороны. Тут же активировал «нечто» и оттолкнул её, после чего в неё прилетел снаряд энергии одного из мироновских одарённых. До того стоящие возле машин, теперь они по — крупному вступили в игру. У всех в руках сверкали не то плетения, не то волны энергии.

Воронки больше не было, и монстры с сопровождающими их хлопками появлялись то тут, то там. Кругом застреляло оружие, отбивались и медведевские, и тамбовские. Кто-то, конечно, пытался просто уехать, но не тут-то было. Включили сирены оцепившие перекрёсток милицейские, застреляли автоматы и винтовки из окон прилегающих зданий — там, походе, действительно готовились засады на случай перестрелки. Между делом медведевские начали стрелять и в нас, и в тамбовских, и потому пришлось отступать ещё сильнее за машины. Условно говоря, если медведевские занимали улицу Разъезжую, то я и Мироновы отступали по Рубинштейна, а тамбовские — по улице Ломоносова. Началась лютая неразбериха, и мне пришлось неоднократно активировать «нечто», дабы вовремя отталкивать от себя внезапно появляющихся монстров.

Существа были странными. С одной стороны, они вполне вписывались в сеттинг какой-нибудь мистической или фэнтезийной игры — клыкастые, шипастые, со щупальцами и длинными языками, с длинными изогнутыми лапами. С другой… их всех объединяло что-то ноющее. Казалось, что монстры были уже ранеными или умирающими. Это был их последний яростный прыжок. Причем яростный — это прям точно. Монстры верещали, пускали тошнотворную слюну, метали машины, столбы, пытались запрыгивать в окна первых этажей, но магические защиты делали своё дело, и монстры лишь наталкивались на невидимые барьеры.

Тамбовский барон не бежал с поля боя. Он хоть и опирался на трость, но то и дело активировал дар, причем испускал его из своей рыцарской перчатки. Не знаю о его акрах и возможностях, но в бою Тамбовский был не шибко разборчив: без тени сомнения испускал поток пламени, который не только сжигал монстров, но и опалял стены зданий, задевал машины.

Мироновские одарённые поднимали существ