Город Орел не был разрушен, если не считать нескольких заводов, сожженных русскими. На коммутационном пункте танковых войск я встретил капитана Реми, квалифицированного специалиста, который вместе со своей ротой дошел до Мценска, где находилась 4-я танковая дивизия. Удивительно быстро для группы армий была проложена телефонная линия Брянск – Орел. Теперь связь со Смоленском требовала меньше времени. Разговор с генералом Оберхойзером прошел без всяких помех. Майор Штамм остановился в доме дореволюционной архитектуры, выходившем на просторную площадь, где до большевиков стоял православный кафедральный собор. В комнатах сохранилась удобная мебель, повсюду стояли фикусы. Двадцать комнат по фасаду отапливались белыми кафельными печами с металлическими дверцами.

Штаб 2-й полевой армии, который прибыл в Орел спустя несколько дней, разместился в этом доме. Командование 2-й танковой армии въехало в здание городской администрации. Связисты получили неблагодарное задание проверить, не заложена ли скрытно в здании взрывчатка. Из 6-й армии пришло сообщение, что у них из-за этого взлетел на воздух штаб дивизии. Русские незаметно замуровали взрывчатку в стену и дистанционно по радиосигналу взорвали. Опытный начальник связи 6-й армии, дипломированный инженер полковник Мейснер определил частоту и сигнал, но ничего найти и прослушать не удалось. Город был взят столь быстро, что в учреждениях можно было обнаружить свежие газеты. Уцелело здание главного почтамта, в помещениях которого было море писем. Коллекционеры почтовых марок – в том числе и генерал Оберхойзер – могли быть довольны. Мы оборудовали на центральной телефонной станции коммутатор для связи в танковых войсках, к которому подключили полевой телефонный кабель для дальней связи. Линия связи группы армий из Брянска здесь заканчивалась. Здесь также оканчивалась связь с военно-воздушными силами, за исключением многочисленных местных городских подключений. Сотрудничество между двумя видами вермахта на этом примере было образцовым.

14 октября штаб 2-й танковой армии въехал в Орел. Во время длинного марша часто обменивались радиограммами. Легкие радиостанции на машинах пришли в полном составе. Погода менялась: был то дождь, то солнце, то снег, то лед. Полевой телефонный кабель для дальней связи, первоначально утопавший в грязи, теперь замерз. Ремонт кабеля из-за постоянных бомбардировок был затруднен. Мы постарались найти спокойную квартиру для генерал-полковника Гудериана, который вот уже на протяжении многих недель не имел сносных условий для отдыха, постоянно пребывая в суете штабной работы. Представилась возможность занять служебную квартиру русского командира, которая была обставлена соответственно его должности. Водопровод и свет предстояло отремонтировать.

Мы нашли дневник русского генерал-полковника с записями его телефонных разговоров со Сталиным. Они ничем не отличались от таких же разговоров Гитлера со своими командующими, шла ли речь о минометах, противотанковых пушках, реактивных минометах и тому подобном, нисколько не касаясь важных вопросов, каких-либо оперативных или тактических указаний.

22 октября полк связи проложил полевой телефонный кабель для дальней связи от коммутатора танковых войск в Кромах по надежной дороге на Курск до Фатежа к 18-й танковой дивизии на правом фланге армии. 24-й танковый корпус захватил Мценск и, минуя минные поля и продвигаясь вперед по мокрой, временами скованной льдом, земле к 24 октября занял Чернь.

25 октября была произведена перегруппировка группы армий «Центр». Наступление продолжилось почти при полном отсутствии дорог, подразделения утопали в размешанных в грязь черноземах. Это был слой плодородной почвы, протянувшийся от Украины вплоть до этих мест. Рассказывали, что гумус уходил на значительную глубину, так что здесь обходились без удобрений. Для солдат эти плодородные земли представляли собой лишь естественное препятствие. К сожалению, дорога с твердым покрытием Орел – Тула была в скором времени разбита. Она не была предназначена для тяжелых грузовиков и танков и превратилась в ряд колдобин. К тому же русские взорвали или заминировали все мосты. Строительным частям полка выпало много работы. Линия связи была 27 октября продлена через Чернь в Плавск. Генерал-полковник Гудериан присутствовал при каждой атаке. Днем и ночью он летал на «Шторьхе» между штаб-квартирой и передовыми боевыми частями.

Мы намеревались проложить для него телефонную линию для прямых переговоров с подполковником фон Либенштей-ном, который, со своей стороны, имел хорошую связь из Орла. 28 октября в «Ю-52» был загружен кабель для дальней полевой связи, перевезти его в грузовике по разбитым дорогам было невозможно. Днем главное командование сухопутных войск отдало приказ отключить радиосвязь с армейскими соединениями к востоку и юго-востоку от Воронежа. Были подготовлены соответствующие приказы относительно других линий связи. Однако в эти районы не вела ни одна дорога. Приказ был отменен. Долгое время не работавшая полевая почта теперь приносила невероятное количество писем. Я получил разрешение ночью в 2:15 позвонить по телефону жене. Мне повезло. По ночам между 2 и 4 часами ночи телефонные линии, как правило, были не заняты. Не я один воспользовался возможностью позвонить домой. В течение месяца многие мои товарищи последовали моему примеру, привыкнув к разговорам в такое необычное время.

30 октября отбыл офицер связи майор фон Хоффманн. Его назначили преподавателем в Академию военно-воздушных сил. Хороший товарищ, он делал все возможное для укрепления сотрудничества летчиков и танкистов. Я часто помогал ему в этом, решая вопросы связи. Одновременно нас покинул мой адъютант Буххольц, получив под свое командование роту полка связи. Это был молодой офицер, обходительный, всегда готовый прийти на помощь. В мои намерения не входило долго держать его при штабе. Став командиром роты, он имел бы большую самостоятельность. На должность адъютанта пришел обер-лейтенант Вюнш. Новичком в штабе был также обер-лейтенант Пикмайр, который занимался вопросами все более усложнявшейся связи. На прежнем месте службы в полку он не раз широко применял воздушную линию связи с несущей частотой и тональное телеграфирование. Обычно четырехжильный провод подключался к 6 телефонным и 12 телетайпным каналам.

12 ноября 1941 г. был отозван, получив другое задание, 40-й полк оперативной связи под командованием майора Кульмана, занимавшийся прокладкой полевого кабеля для дальней связи, часто быстрее всех ремонтировавший поврежденную линию и тянувший ее на самый передний край. Я попрощался с двумя офицерами 1-й запасной роты и многими опытными радистами 2-й запасной роты. На построении было так холодно – похолодало до минус 15 градусов, – что у некоторых солдат побелели носы и щеки, так что из опасения их обморожения я разрешил им покинуть строй. Из полка связи уходили капитан Фриц, Вилер, Фельзер и Рихтер.

29 октября передовые танковые части находились уже в 4 км от