которую ведут англичане, русские, индусы и афганцы. Отец Филби, которому роман очень нравился, дал сыну прозвище Ким, под которым ему и будет суждено войти в историю. В 1915 году по приказу Перси Кокса, командовавшего силами индийской колониальной администрации во время Месопотамской кампании, Сент-Джон Филби отправился в Багдад. Так он попал в арабский мир, который не покинет до конца жизни. Официально капитан Филби был начальником конторы, занимавшейся оформлением прав на возмещение убытков для работодателей и владельцев недвижимости; главной же его задачей было подталкивать арабские племена к восстанию против Османской империи, чтобы англичане могли взять под контроль нефтяной регион Басры и обеспечивать базирующийся в Индийском океане британский флот горючим через Персидский залив.

В 1917 году агент британской военной разведки Гертруда Белл, офицер-связистка так называемого Арабского бюро в Каире, направила Сент-Джона Филби к лидеру ваххабитского движения Абдул-Азизу Аль-Сауду помогать ему руководить восстанием против турок. (В это время начнется его духовное перерождение, в результате которого он примет ислам и возьмет новое имя – Абдулла.) Впоследствии Филби-старший станет главным советником короля Абдул-Азиза, примет участие в создании компании ARAMCO, в результате чего арабская нефть окажется под контролем англо-американских нефтяных компаний; при этом в политическом плане он окажется настолько непримиримым врагом евреев, что даже будет восхищаться Адольфом Гитлером.

Связи Сент-Джона Филби позволили его сыну после окончания Кембриджского университета устроиться в 1937 году на работу в газету «Таймс». Вскоре он отправился корреспондентом на испанскую гражданскую войну, в Севилью, на франкистскую сторону фронта. Генерала Франсиско Франко поддерживали в его борьбе с республиканцами нацистская Германия Гитлера и фашистская Италия Муссолини.

Филби расскажет в воспоминаниях, как однажды, испросив разрешения у штаба Франко, отправился в Кордову. На следующее утро в номер отеля, где он остановился, ворвались военные и подвергли его допросу. Каким-то образом ему удалось незаметно вытащить из кармана брюк лежавшую там бумажку, сунуть ее в рот и проглотить. «Если бы ее нашли, даже британский паспорт не спас бы меня от расстрела», – пишет Филби. Дело в том, что на этом клочке бумаги были написаны шифры и коды для связи с советской разведкой. Это и впрямь было достаточным основанием для расстрела на месте[351].

Ни газете «Таймс», ни отцу Филби не было известно, что еще в 1934 году он был завербован агентом НКВД австрийцем Арнольдом Дейчем и получил кодовое имя «Стэнли». Находясь в Испании, он передавал в Москву важные сведения из стана Франко. Тот, правда, в 1939 году все равно победил в гражданской войне и установил в стране диктаторский режим. Франко так нравились статьи и репортажи Филби, что он лично наградил его орденом Красного креста.

Эта награда послужила одним из аргументов для Филби-старшего, когда он рекомендовал сына своему знакомому по Палестинскому фронту, полковнику Валентайну Вивиану, заместителю директора английской секретной службы MI6.

Так и вышло, что Ким Филби, агент советской секретной службы, с черного хода, без надлежащей проверки попал в британскую секретную службу, да еще и в тот ее отдел, который занимался борьбой со шпионажем со стороны СССР.

С первой серьезной угрозой Филби и вся «Кембриджская пятерка» столкнулись сразу после окончания войны, в 1945 году. Если бы ее не удалось отвести, их шпионская карьера могла на этом и кончиться, а история Турции – принять несколько иное направление.

Собственно говоря, эта угроза и возникла в Турции, в Стамбуле. 4 сентября 1945 года советский вице-консул Константин Волков пришел к английскому вице-консулу Чантри Пейджу и попросил политического убежища. Вице-консульская должность была лишь прикрытием; на самом деле Волков был опытным агентом НКВД. Он мог предоставить англичанам важную секретную информацию, а взамен хотел британское подданство для себя и своей жены, а также 50 тысяч фунтов стерлингов.

В доказательство того, что он пришел не с пустыми руками, Волков намекнул, какого рода информацию он готов предоставить. По его утверждению, внутри английского государства действовали три агента советской разведки, занимавшие важные должности – два в министерстве иностранных дел, один – в руководстве контрразведки MI6. Благодаря этим агентам, заявил Волков, Москва получает свежайшие данные не только об английских, но об американских секретных проектах. Кроме того, Волков пообещал предоставить список всех советских агентов и осведомителей, действующих в Турции[352]. Генконсульство немедленно связалось с британским послом Морисом Петерсоном. Но тот, увы, был дипломатом старой школы и недолюбливал шпионские дела. Он перепоручил этот вопрос стамбульскому резиденту MI6 (официально работавшему в визовом отделе консульства), а тот отправил запись разговора с Волковым в Лондон с дипкурьером.

Все эти бюрократические процедуры заняли несколько дней. Наконец утром 19 сентября запись попала в MI6, где ее передали самому высокопоставленному сотруднику «советского» отдела управления контрразведки, то есть Киму Филби.

Едва Филби начал читать, как у него мороз пошел по коже. В воспоминаниях он напишет: «Волков говорил о двух советских агентах в МИД и одном в контрразведке. Я долго смотрел на лежащий передо мной лист бумаги, пытаясь собраться с мыслями. Предположение о том, что слова Волкова могут быть провокацией, и потому не нужно действовать поспешно, я отмел. Такая тактика ничего не давала в ближайшей перспективе, а долгосрочной меня рано или поздно все равно бы раскрыли»[353]. Агентом в контрразведке, о котором говорил Волков, был сам Филби, а агентами в министерстве иностранных дел, очевидно, Дональд Маклейн и Гай Берджесс. Нельзя допустить, думал Филби, чтобы их раскрыли сейчас, когда все только начинается, то есть когда после победы над фашизмом нужно приступать к борьбе с капитализмом! Необходимо было что-то делать, и немедленно.

На следующий день Филби первым делом сообщил о сложившейся ситуации своему куратору из лондонской резидентуры советской разведки Борису Кретеншильду. Тот немедленно связался с Лубянкой, с Юрием Модиным. Москва была предупреждена и приступила к действиям.

Утром следующего дня, 21 сентября, в консульский отдел посольства Турции в Москве обратились за дипломатической визой два человека. В заявлении они написали, что являются курьерами и должны отвезти в Стамбул дипломатическую почту. На самом деле эти люди были безжалостными душегубами НКВД и вовсе не по курьерским надобностям отправлялись в Стамбул[354].

Директор MI6 Стюарт Мензис поручил допросить Волкова и провести прочие процедуры, необходимые для предоставления убежища, не кому-нибудь, а Филби. Тот вылетел из Лондона 22 сентября, задержался в пути из-за бурь над Средиземным морем и до Стамбула добрался только 24 сентября, в пятницу. Здесь погода стояла прекрасная, и английский посол отправился на выходные на яхте к Принцевым