Виталий и с восхищением стал наблюдать, как эстонец открывает сундук. Внутри в специальном отделении лежали три огромные свежевыловленные трески с головой, а рядом с ними – картофель, огурцы, помидоры и зелень.

– Я овощи тоже куплю, сколько стоит?

– Два рубля, – сказал эстонец. Виталий достал три рубля одной бумажкой, и довольный эстонец стал перекладывать в болоньевую сумку, которую ему дал Виталий, рыбу и овощи. «Да, я на этом дня три продержусь, а может, и больше. Куплю в магазине молочных продуктов, яиц и хлеба и отдохну недельку в этом Кабли», – подумал Виталий. В кемпинге Виталий поставил машину и палатку под огромной сосной, на самом берегу моря. Вода была теплая, солнце садилось в 11 часов вечера, в кемпинге было малолюдно и тихо, и Виталий подумал, что попал в рай. Он выкопал в песке яму для продуктов, взял котелок и пошел на кухню готовить обед. Там же был душ, вода в котором прогревалась на летнем солнце, и контора, где с него взяли по 40 копеек в день за пользование услугами и стоянку.

Целыми днями он купался и загорал, а по вечерам ходил в местный кинотеатр под открытым небом, где за 20 копеек каждый день показывали французские и итальянские фильмы, которые не шли в СССР в крупных городах. Он прожил в кемпинге десять дней и стал собираться в Пушкинские горы140, потому что боялся, что погода испортится.

Там он остановился в стихийном кемпинге на берегу реки Сороть. Недалеко была деревня, где продавали картошку, огурцы и мед, а в лесу было полно грибов: маслят и белых. Но более всего Виталия поразили псковские просторы: заливные луга и посевные поля, где произрастали лекарственные травы. «Здесь деньги растут прямо под ногами и никто толком этим не занимается», – думал Виталий. Он прожил в кемпинге неделю, ходил пешком в Петровское – родовое имение Ганнибалов141, сидел на скамье Онегина в Тригорском142, осматривал господский дом в Михайловском143 и гулял по липовой аллее Анны Керн144.

За Глафирой Фирсовной в Юрмалу он поехал другой дорогой через Резекне и Екабпилс. Ему тут и там попадались латышские хутора, где жили крестьянские семьи, что было очень необычно для советской действительности. На хуторе был целый комплекс жилых и хозяйственных построек, где, помимо хозяйского жилого дома, были амбар, сеновал, хлев, конюшня и обязательно баня. Вокруг дома разбивали сад и огород, а в некоторых хозяйствах были небольшие засеянные пшеницей или рожью поля. Следующий хутор размещался в трех или пяти километрах, так что хуторяне жили по-семейному обособлено. «Какая райская у них жизнь, – думал Виталий. – На таком хуторе можно создать настоящий аптекарский огород и заняться выращиванием и продажей лекарственных растений. Как жаль, что в нашей стране купить хутор может только латыш или, на худой конец, житель Латвии».

Виталий сожалел, что его отпуск заканчивался и что нужно возвращаться на север. Перед отъездом он купил на окраине Ленинграда металлический гараж, в который поместил свою ставшую родной Ниву. «Поработаю три года и куплю вот такой хутор», – думал Виталий. Он решил за три года заработать еще денег, жениться на эстонке или латышке, купить хутор недалеко от Ленинграда и заняться, наконец, любимым делом.

Впрочем, жизнь распорядилась по-своему. Через два года умерла Глафира Фирсовна и соседи вызвали его телеграммой на похороны. В самолете Мурманск – Ленинград Виталий решил похоронить ее вместе со своими родителями, бабушкой и дедушкой на Волковом кладбище. «Бог послал мне ее, она стала моим ангелом-хранителем. Она приютила меня – бездомного детдомовского юношу и прописала меня в свою комнату как родного внука. А раз так, то я еду хоронить свою родную бабушку», – думал он, сидя в кресле самолета.

После похорон Виталий переоформил комнату на себя и заказным письмом послал в Мурманский морской биологический институт заявление о предоставлении ему отпуска на три месяца с последующим увольнением. Его романтическая северная жизнь подошла к концу.

Тарту, Карьямаа (Эстония) 1982 – 1985 годы

Для того, чтобы жениться на латышке или эстонке, Виталий решил дать объявление в рижской газете «Ригас-Балсс», которая первая в Советском Союзе завела рубрику «Знакомства». Специально для этого он отправился на два дня в Ригу.

В объявлении он написал: «Мужчина 34 года, рост 185 сантиметров, материально обеспечен, образование высшее, хочет познакомиться с женщиной от 30 лет, проживающей в Латвии или Эстонии для создания семьи» и для переписки указал свой ленинградский адрес. За два месяца он получил 750 писем от потенциальных невест. Он внимательно прочитывал каждое письмо и считал своим долгом ответить каждой женщине. Жительницам других республик СССР он вежливо писал, что ищет жену в Латвии или Эстонии, и горячо благодарил их за письмо.

Невест из Прибалтики он классифицировал по месту рождения, возрасту и профессии. Он хотел найти жену из деревни или небольшого городка, не очень молодую, возможно, с ребенком и с приличной, с его точки зрения, профессией. Он сразу отмел журналисток, актрис, певиц и художниц. Наконец, его выбор пал на эстонок Вилму из поселка Пуурмани, которая работала бухгалтером, и учительницу математики Хельгу, которая жила недалеко от Пярну в поселке Тоотси алев. Он написал им примерно одинаковые письма и приложил свою фотографию. В письме он рассказывал о себе, своем детстве и своей мечте: жить на хуторе и заниматься аптекарским огородом. Он также упоминал о том, что детей в браке он не хочет и что планирует жить в Ленинграде несколько месяцев в году один, без семьи. «Если их не устроят мои условия, я не буду тратить время на знакомство и продолжу поиски», – думал Виталий.

Первой написала Хельга. Она сообщила, что не была замужем и что ей 26 лет. Она предложила Виталию поселиться в Пярну, так как там веселее и есть куда пойти. Через неделю пришло письмо от Вилмы, которая написала о том, что ей 37 лет и что у нее двое сыновей от первого брака. Вилма была готова жить с Виталием на хуторе и заниматься аптекарским огородом, и Виталий решил назначить ей встречу. Он стал искать этот Богом забытый поселок и размышлять о месте встречи. Наконец, он понял, что эстонский город Тарту относительно недалеко от этого поселка, и решил назначить встречу там.

«Ничего, – думал он, – доберется до Тарту на автобусе, а обратно я довезу ее на машине. Разберемся». Виталий решил обратиться в Тартусский университет, чтобы его как-то приютили