Шрифт:
Закладка:
С тех пор как Элизабет и Тревор уехали, у меня нет личного транспорта вплоть до папиного приезда на моей машине пару дней назад. Сворли получает всю мою возродившуюся энергию, и так как мы пока остаёмся без колес, наши авантюры ограничиваются только пешими прогулками. Час назад мы пообедали, и теперь направляемся в парк, пока окончательно не стемнело.
— Я спущу тебя с поводка, но ты не должен забывать о своих манерах. Никакого дурного поведения, не писать ни на какие вещи, сделанные человеком, и приветствовать только пах своего четвероногого пушистого друга, понял?
Сворли кивает, потому что за последние несколько месяцев я превратила его в получеловека, и очень даже уверена, что видела, как он научился закатывать глаза из-за меня. Думаю, мне лучше начать привыкать к нахальству и закатыванию глаз… тоже прочитала об этом в блоге о родителях.
Себе на заметку. Найти более позитивных блоггеров, которые обрисовывают картину материнства с радугами, феями и волшебной пылью.
— Сидни?
Я оборачиваюсь.
— Привет, Дэйн!
Он наклоняется и отпускает собак с поводка.
— Боже, я и подумать не мог, что ты вернёшься. Как Париж?
Какая именно часть поездки? Вид потолка, открывающийся с дивана или водосток над туалетом?
— Отлично! — сильно приукрашаю я… и, возможно, балансируя между совершенной ложью.
— И как долго ты собираешься здесь быть? — он ставит руки по бокам.
Дэйн очаровательный. Уверена, что взрослому мужчине не нравится, когда его называют очаровательным, чёрт, да даже мне не нравилось, когда Лотнер меня так называл, но Дэйн правда такой. Высокий красивый брюнет с мальчишеской улыбкой, которая вызывает во мне желание забрать его домой, готовить печенье и налить большой стакан молока.
— Точно не знаю. Элизабет и Тревор совсем недавно переехали в Сан-Диего, и я буду жить в их доме, пока его не продадут или пока не найду что-нибудь другое.
Он наклоняет голову набок.
— И всё же они оставили Сворли здесь?
Повернувшись в сторону сумасшедшего пса, я качаю головой.
— Их ассоциация домовладельцев не разрешает держать больших животных. Они ищут ему новый дом, но пока я ухаживаю за ним.
— Вы двое через многое прошли с тех пор, как впервые появились у меня в кабинете.
Сцепив руки у себя за спиной, я опускаю взгляд и пинаю землю.
— Да, ты прав. В последнее время я рассматриваю вариант забрать его себе. Но пока я не знаю точно, где в итоге поселюсь, поэтому предлагать такое немного необдуманно и даже безответственно.
— Магистратура вместе с собакой. Тебе придётся найти место, куда пускают с животными.
Я кривлюсь и смотрю на него.
— Я не поеду учиться на магистра. По крайней мере, не в ближайшее время. Грядёт что-то доброе для меня.
— Оу? — Дэйн убирает руки с пояса и перекрещивает их на груди, расправив плечи.
Я шумно выдыхаю, проводя руками по лицу. Мои пальцы проходятся по бровям, и я снова встречаюсь с его взглядом.
— Я… беременна.
Глаза Дэйна практически вылезают из орбит, и если бы он открыл их ещё шире, то собаки начали бы гонять их по полю.
— Мне жа… то есть поздр… то есть…
Я улыбаюсь, потому что его очаровательность увеличивается вдвое, когда он нервничает и заикается.
— Теперь это поздравление… «мне жаль» было в прошлом месяце.
Он медленно кивает.
— Так ты вернулась сюда к Лотнеру?
— Нет… то есть, да, но это сыграло со мной злую шутку. Он… решил двигаться дальше.
— Двигаться дальше? Ты серьёзно? Забыть… тебя?
Я пожимаю плечами, покачивая головой вверх-вниз.
— Ну, он грё… долбаный идиот.
Дэйн усмехается.
— Особенно, если он с Клэр.
Его глаза снова расширяются.
— Доктор Браун?
Я киваю.
— Доктор «Грёбанодолбаная Браун».
Дэйн безмолвно произносит «вау».
— Точно-точно.
— Так, а что он сказал насчёт ребёнка? Ты остаёшься в Пало-Альто, чтобы тебе не пришлось таскать ребёнка туда-обратно на большие расстояния?
Я резко поднимаю голову вверх и прищуриваюсь.
— Что? Нет… Я имею в виду он не…
Сказать Лотнеру об этом и учесть возможность, что мы будем воспитывать нашего ребёнка под совместной опекой, когда родители не вместе… эта мысль никогда не приходила мне в голову. А теперь, когда Дэйн упомянул об этом, мне нисколько не нравится эта идея.
— Я ему не говорила.
Он раскрывает рот от удивления.
— Ты не сказала ему? Он даже не знает, что ты беременна?
Закусив нижнюю губу, я качаю головой.
— Сидни… — он чешет затылок. — Это, конечно, не моё дело, но он заслуживает знать.
Я ненавижу его за то, что он прав. Но этот страх внутри, он парализующий, и из-за него невозможно мыслить рационально.
— Дэйн, я знаю, как он поступит. Он скажет, что хочет быть со мной, но я так никогда и не узнаю, на самом ли деле он хочет этого или просто остаётся из-за ребёнка. Два месяца назад у меня таких вопросов и не возникло бы. Тогда я чувствовала, что он любит меня больше всего на свете. Но, когда я увидела Клэр, а прошёл всего лишь месяц… всё изменилось. Я больше не могу верить в его чувства ко мне.
Дэйн пожимает плечами.
— Тогда не говори ему, что ты беременна… по крайней мере, не сейчас. Посмотри, выберет ли он тебя и только тебя. И если он так и сделает, то ты будешь знать, что это не из-за ребёнка.
— А если не выберет? — слова отзываются болью в груди.
Он вздыхает.
— Если не выберет, то ты тогда не выйдешь замуж за неправильного парня по правильным причинам.
3 сентября 2010 г.
Последние два дня я провожу, размышляя о словах Дэйна. В тот вечер, когда я оказываюсь на пороге дома Лотнера, а дверь открывает Клэр, я дохожу до предела своего отчаяния. Я чувствую себя отверженной, даже не встретившись с ним. А мысль о том, что меня отвергнут, глядя прямо в глаза, за гранью моего понимания. Однако мне придётся это сделать. Все, кого я люблю и на чью поддержку рассчитываю, скептически отнеслись к моему решению не говорить Лотнеру о ребёнке. Рассказав ему, я почувствую, как, наконец, исчезнет постоянное чувство вины перед всеми, даже несмотря на то, каким будет исход.
Папа позвонил мне, когда находился в часе езды от меня, а звонок был уже час назад. Я сижу на крыльце, время от времени подёргивая ногами, и, не отрываясь, смотрю на дорогу. Знакомый серый «Джип Чероки»
