Шрифт:
Закладка:
— Пожалуй, я бы исключил из числа подозреваемых старушку. Ей не под силу заранее сплавать к лодке, нырнуть на дно, продеть сквозь ушко якоря шнур, вынырнуть с ним на поверхность и закрепить где‐нибудь. Не говоря уже о том, чтобы накинуть петлю на шею здоровому мужику.
— Согласен, — произнес майор, теребя свой большой, расширяющийся к кончику нос.
Признание профессионалом моих скромных способностей вычислять преступника, отсеивая лишних людей, подействовало благотворно на мое самолюбие, и я уже более уверенно продолжил:
— Думаю, следует вычеркнуть из списка подозреваемых и Алину с Надеждой, по той же причине, что и Студенцову. Они хоть и не старухи, но все же женщины. И каждой из них не под силу проделать то, что проделал убийца.
— Нет, здесь я с тобой не согласен. — Бурмистров вытянул руку в сторону женщин, которые, очевидно, поняв, что разговор идет о них, смотрели на нас, и приветливо помахал им рукой. — Каждая по отдельности, возможно, и не могла бы, а вот обе… Не забывай, дамочки вдвоем приехали, живут в одном номере и могут быть заодно. Им двоим как раз-таки под силу провернуть такое дельце. Обе молодые, физически развитые, у Яриловой так вообще фигура спортсменки…
— Танцовщицы, — вставил я и пояснил: — Она танцует в хореографическом коллективе. А может быть, преподает там.
— Тем более, — подхватил майор, — любая танцовщица не хуже спортсменки развита физически, запросто может нырнуть на дно на четырехметровую глубину. А двоим им еще проще было утопить Люстрина. Он их, не опасаясь, подпустил бы к себе. Одна могла накинуть ему петлю на шею, а другая в тот же момент потянуть другой конец веревки.
На сей раз моему самолюбию был нанесен удар. Доводы майора по поводу того, что красавицы могли быть убийцами, были намного убедительнее моих. Признавая это, я сказал:
— В таком случае и Николай Гуляев, и Валерий Замшелов подавно могли утопить Леонида, причем каждый в одиночку.
— Так же, как и мы с тобой, Игорь, — ухмыльнулся полицейский.
Я был неприятно поражен таким оборотом событий.
— И что, мы тоже под подозрением? — спросил, стараясь не показывать виду, как обескуражен.
— А как же! — проговорил майор и многозначительно улыбнулся: — И ты, и я с нашей‐то силой запросто могли как щенка утопить Люстрина.
— Насчет тебя не знаю, а вот я точно не мог, — возразил я. — В то время когда Замшелов обнаружил труп, я ходил в магазин покупать вот это… — и продемонстрировал Бурмистрову флакон с жидкостью от загара, которую держал в руках.
— А кто тебе сказал, что Люстрина убили именно в этот момент? — приподнял кустистые брови Бурмистров. — Леонида убили раньше. Просто тело находилось под водой, и его никто не видел.
— Но ненамного, — покачал я головой. — Вспомни, Галина Студенцова заметила возле лодки нечто необычное незадолго до того, как нашли труп. Потому‐то мы с тобой и отправились туда. И именно там нашли шнур.
На сей раз приведенные мною аргументы, доказывающие мою правоту, были сильнее аргументов полицейского, и уже ему пришлось это признать.
— Да не кипятись ты, Игорь, — промолвил он примирительно. — Никто ни в чем тебя не обвиняет. Тем более что я сразу сказал, что верю тебе, потому и делюсь с тобой своими мыслями.
«Ты‐то мне веришь, — подумал я, — но верю ли я тебе? И кто сказал, что мент не может быть убийцей? Вон сколько по всей стране полицейских‐подлецов встречается! Недаром же благодаря таким «блюстителям порядка» русский язык обогатился словосочетанием «оборотни в погонах». Вслух же, разумеется, подобное, чтобы не оскорбить майора, не сказал, а задумчиво произнес:
— И все‐таки странно все это, Миша! — Бурмистров глянул на меня вопросительно, и я продолжил развивать свою мысль: — Как убийца мог заранее предугадать, что жертва приплывет на это место именно в нужный ему час?
— Ах вон ты о чем, — махнул майор рукой так, словно речь шла о каком‐то пустяке. — Ничего удивительного в этом нет. Лодка наиболее приметное место, и туда многие плавают, вот он и приготовил там удавку. А когда с берега заметил, что жертва поплыла к лодке, отправился следом и совершил свое черное дело.
— И все‐таки вероятность того, что Люстрин в нужное время подплывет к нужному убийце месту, ничтожно мала.
— Отнюдь, — отверг полицейский мое предположение. — Убийца приготовил возле лодки ловушку и ждал, когда в нее попадет жертва. Причем ждать он мог все десять дней, которые мы здесь должны пробыть. Так что нужный момент за такой промежуток времени он запросто мог подгадать, наблюдая за Люстриным.
В нашем споре, разумеется, не было победителя и побежденного, к тому же хотя в нем и не рождалась истина, но многие ответы на возникавшие вопросы находились. Правда, был еще один вопрос, на который следовало дать ответ, — а не причастен ли к убийству Люстрина трансфермен Адам? Предположение, может, и абсурдное, и все же исключать его из круга подозреваемых с ходу нельзя. Дело не в том, что я с предубеждением относился к Демиру из‐за того, что он ухаживает за понравившейся мне девушкой, а в том, что в сыскном деле не бывает мелочей, и даже самый незначительный факт нельзя упускать из виду. А если вдруг не придашь ему значения, упустишь, не проверишь, может оказаться, что он‐то и играет самую важную роль в раскрытии преступления. Этот интересующий меня вопрос я и задал полицейскому. Он некоторое время молчал, потирая в задумчивости ладонью лоб, потом отнял руку от головы и переспросил:
— Адам? — при этом выражение его лица было таким, будто он хлебнул морской воды. — Нет, Игорь, Адам к этому делу непричастен.
— Ну отчего же? — ничуть не тушуясь от того, что мое предположение отвергнуто, произнес я. — Адам был здесь на пляже в двенадцать сорок пять, сказал, что в час у него начинается экскурсия, и ушел. Труп выловили в тринадцать пятнадцать. Вполне возможно, Адам и не поехал на экскурсию, а увидел, как к лодке поплыл Люстрин, обошел пляж, отправился следом за ним и утопил риелтора.
Майор удивленно взглянул на меня.
— Откуда тебе такие подробности известны? — спросил он недоверчиво.
— Незадолго до смерти Леонида — он неподалеку от меня находился, сидел на лежаке в компании Алины, Надежды и Валерия — я слышал их разговор и непроизвольно засек время, когда он ушел. И Милушева, и Ярилова, и Замшелов могут это подтвердить.
Майор немного помолчал, затем, раздумывая, медленно произнес:
— Факты, конечно, интересные, Игорь, и тем не менее Адам Люстрина
