Сам же шнур был продет через ушко якоря. Я снял маску, вместе с майором мы подплыли к лодке, ухватились за край ее борта и стали разглядывать ошейник. Он был интересной конструкции, как ремень со скользящей на нем пряжкой — в одну сторону затягивается свободно, а вот чтобы расслабить петлю, нужно на пряжке надавить на рычажок, высвобождающий стопорную собачку, и только тогда петлю можно ослабить.

— Ну, понял, что здесь произошло? — спросил Бурмистров.

Я с мрачным видом ответил:

— Чего уж тут не понимать‐то! Какая‐то сволочь заранее прибыла сюда с орудием убийства, нырнула на дно, просунула через находящееся на дне ушко якоря один конец шнура и с двумя концами всплыла на поверхность. Затем спрятала их под водой, прикрепив к днищу лодки либо к одному из поплавков. Заметив, что к лодке направляется жертва, этот кто‐то тоже приплыл сюда. Скорее всего, Люстрин знал этого человека и, когда он к нему приблизился, не испугался. А этот гад, незаметно освободив концы шнура, неожиданно набросил ему ошейник на шею и резко потянул за второй конец шнура. Ничего не подозревавший Леня с головой ушел под воду. Больше он уже не вынырнул. Убийца тянул за второй конец шнура, притягивая его все ближе и ближе ко дну. Риелтор наверняка хватался за ошейник, пытаясь высвободить шею, но, не зная конструкции, не смог нащупать рычажок, ослабляющий петлю. Он запаниковал, стал биться, а преступник хладнокровно притягивал его ко дну, как рыбу на кукане. В конце концов Леня захлебнулся. Тогда убийца нырнул под воду, освободил мертвое тело от удавки и отбуксировал труп от места преступления поближе к берегу.

— Верно! — ухмыльнулся майор. — Именно так все и было.

Поднявшаяся волна от промчавшегося невдалеке катера плеснула мне в затылок, я невольно оглянулся, и следующая волна до половины накрыла мое лицо.

— Но вот только зачем он отбуксировал его к берегу? — проговорил я, морщась, выплевывая попавшую ко мне в рот горько-соленую воду. — Можно было бы толкнуть в море, и тогда мертвого риелтора не сразу нашли бы.

— Но это как раз-таки понятно, Игорь, — ответил майор. — Убийца попытался представить, как мы уже говорили, преступление как несчастный случай, потому и толкнул труп к берегу с тем, чтобы его нашли и не поднимали лишнего ажиотажа с поиском тела по всей близлежащей акватории с привлечением водолазов. Тогда и могли обнаружить орудие убийства.

— Но почему он его с собой не забрал? — задал я просившийся на язык вопрос.

— Побоялся, что его могут поймать с поличным, вот и оставил улику. — Бурмистров неожиданно бросил ошейник, и он стал опускаться на дно. Ойкнув, я хотел было подхватить его, но майор остановил меня: — Не надо, Игорь, пусть на дне лежит. И ты свой конец шнура отпусти. Ладно, поплыли отсюда.

— Ну а как же, Миша… — удивленно проговорил я. — Мы оставим такую улику на дне моря? Может быть, стоит отнести ее турецким полицейским? Это же свидетельство убийства!

— Эх, Игорь! — каким‐то безнадежным голосом произнес Бурмистров. — И что, мы сейчас придем в полицию, не зная языка, будем объяснять, доказывать, что Люстрин не утонул, а его убили? Нас начнут потом вызывать, допрашивать, это в лучшем случае. А то еще закроют в каталажку, объявив убийцами Люстрина. Ведение этого дела в компетенции местных полицейских, пусть они сами и подумают над причиной, повлекшей смерть иностранного гражданина. У меня на работе своих дел хватает. Что я буду лезть еще в чужие…

— Так что же, убийца останется безнаказанным? — возмутился я.

— Ну почему же? Я сам проведу расследование в частном порядке и обязательно его вычислю, — заявил майор и оттолкнулся от лодки. — А улика пусть на дне полежит. Возможно, полицейские найдут ее. Самое главное мы с тобой узнали: Люстрин не утонул — он был убит. Поплыли к берегу, там поговорим.

Прихватив из лодки трубку, которую туда бросил майор, дабы она не мешала нам во время манипуляций со шнуром, я поплыл следом за полицейским.

На берегу снял с себя снаряжение для подводного плавания и вместе с Бурмистровым пошел под зонтик, где на лежаках была сложена одежда. Наша группа неукоснительно придерживалась требований майора держаться только парами и на виду друг у друга. По диагонали справа от нас расположились неподалеку Алина Милушева и Надежда Ярилова, слева через зонтик — Николай Гуляев и Валерий Замшелов, мы с Бурмистровым образовали пару, и только Галина Студенцова пребывала в гордом одиночестве, тем не менее на виду у всех. Пока мы с Михаилом шли к зонтику, все пять пар глаз неотрывно и с удивлением следили за нами. И чем вызвано удивление членов нашей туристической группы, было понятно — ластами, маской и трубкой, которые я нес в руках. Однако никто не подошел и не поинтересовался, а чем это мы там с майором занимались в море, используя снаряжение для подводного плавания.

— А голова у тебя неплохо соображает! — похвалил майор, отряхивая со своих волосатых ручищ воду. — С ходу просек про веревку и про то, как с ее помощью Леонида утопили.

— Есть немного, — скромно ответил я, решив не объяснять майору, что увлекаюсь сыскным делом и иной раз с помощью своего хобби даже подрабатываю.

Мы с Бурмистровым сели друг против друга, каждый на своем лежаке.

— Ну, тогда объясни мне, что происходит, — посмотрел он на меня абсолютно трезвыми глазами — морская вода благотворно повлияла на его не так давно затуманенное алкоголем сознание.

— Я бы тоже хотел знать, кто и за что убил Леонида, — признался я, положив полотенце на лежак. — И, кстати, Светлану Буренину тоже. Я думаю, что это дело рук одного и того же человека.

— Я тоже склоняюсь к мнению, что убийство Люстрина и женщины в аэропорту Шереметьево — звенья одной цепи, — признался Бурмистров. — Более того, убийца один из нас.

— Но ведь он же не маньяк? Наверняка есть причины, по которым он лишил жизни двух людей.

— Конечно, есть, — согласился Бурмистров и пригладил остатки мокрой растительности на своей голове. — Только о том, какие именно, можно лишь гадать. Мы оторваны от своей земли, находимся как бы в информационном вакууме. Нам просто неоткуда и не у кого узнать о прошлой жизни Люстрина и Бурениной. А там наверняка найдется нечто, связывающее их. Так что вычислять убийцу придется методом дедукции, которым пользовались великие книжные сыщики, — посмеиваясь, произнес он. — Ну, давай, Игорь, говори, какие у тебя предположения относительно того, кто утопил Леонида Люстрина.

Я обозрел зорким взглядом сидевших на разном удалении от