— Вы не заметили торжественное построение на поле, и корабль со знаком Сената?

Бастард был растоптан:

— Я был приглашен Императором... — глухо ответил он, ещё ниже склоняясь перед чужестранцем. Император отрицательного покачал головой, перед лицом могущественного оккупанта, уличая наместника во лжи. Эйро этого не видел, только самураи его свиты: — И посмел воспринять это на свой счёт... — он немного подумал, переводя амальские звания в имперские, и поклонился ещё ниже: — Приношу глубочайшие извинения, тейтоку-доно.

Сейчас, сравнивая их, Мацуко стократно бы предпочла осыпанное пылью закопчённое лицо Тардеша, у которого оказался довольно красивый прямой нос, чем этого вульгарного грубияна с квадратной челюстью, курносой носопыркой и женскими бровями. А может, в ней опять говорил дух противоречия.

— Так вот, за нарушения правил техники безопасности полётов, нарушение дипломатического церемониала, оскорбление посла, Сената, символики Сената, и Республики Амаль, вы на год лишаетесь права на космические полёты. Этот корабль — не восстанавливать, вывезти и уничтожить! Как он назывался?

— «Багровый Закат»...

— Так вот, во всей Республике и в подвластных ей мирах, запрещается называть корабли «Багровый Закат», как оскорбившему Сенат. Вам же лично...

— Эйро Кирэюмэ... то есть Хакамада.

— Инородцу Эйро Кирэюме, Тоестьхакамада, — не моргнув глазом, повторил неопытный в грамматике призрак: — Пожизненно запрещается въезд на территорию планеты Амаль и приравненным к метрополии территориям.

Дочь императора прыснула со смеху, благодаря вуаль, что скрывала её лицо. Гвардейцы, слышавшие забавную оговорку, зашевелились — похоже, бастард получил новое прозвище при дворе.

— Я прослежу, драгонарий-доно, чтобы он получил достойное наказание, соответствующее навлечённому на нашу страну позору, — наконец вступился за публично выпоротого вассала государь: — А пока, досточтимый жених, можете проследовать в Столицу с нами — в свите своей невесты. Кстати, на корабле была вся оговоренная сумма приданного? Какая жалость, вам придётся собрать её снова...

Прикусивший бледные губы Эйро, понукаемый насмешливыми суккубами, медленно побрёл прочь из каре гвардейцев, провожавших его стуком мечей о ножны. Кадомацу, довольная, что за неё хоть кто-то заступился, тихонько-тихонько шепнула слова благодарности, проходя мимо Тардеша. Ни отец, ни Мамору, ни даже суккубы и бхуты, стоявшие рядом, не расслышали этих слов. Один только Тардеш вздрогнул, и проводил её долгим взглядом.

Император Явара тяжело вздохнул вслед своей дочери, и устало спросил гостя:

— Надеюсь, этот досадный инцидент не осложнит наши отношения, господин драгонарий?

— Нисколечки, — опять со своим ужасным акцентом ответил Тардеш: — Я даже позабочусь, чтобы Вам возместили стоимость потерянного корабля и компенсировали утраты пострадавшим.

— Вот этого вовсе не обязательно... Мамору, останься, проследи за тушением и восстановлением лётного поля. Господин драгонарий, попросите ваших солдат отойти и увести технику — они, кажется, уже мешают пожарной прислуге.

— Без проблем. Бэла, распорядись, — знаменосец отдал честь, ударив себя в грудь сжатой рукой.

— Тогда, пройдёмте в мой летучий корабль. К сожалению, вам придётся в нём делить общество со своим оскорбителем, но извините меня — он всё-таки жених моей дочери, и я не могу, даже по политическим соображениям, разлучить их. С другой стороны — ваше путешествие скрасит самая красивая из моих дочерей, которая, кстати, тоже интересуется военной наукой, в шахматы и го превосходя многих моих полководцев.

— Буду счастлив свести с ней знакомство поближе. Однако, почему же ваш сын остаётся здесь? Я уверен, что ремонт космодрома займёт намного больше времени, чем перелёт к столице. И не такое это сложное дело, чтобы занимать на нём генерала. А так, как он вскоре перейдёт под моё личное командование, позвольте ему тоже отправиться с нами, дабы мы могли лучше изучить друг друга.

— Желание гостя — закон для меня. Мамору, распорядись, чтобы Наместник Столицы лично проследил за ремонтом. Ты отправляешься с нами, в Город Счастливых Снов!

Мамору поклонился отцу, и отдал приказ паре хатамото, которые тотчас распахнули крылья и взлетели в сторону столичных дворцов. Тардеш что-то приказал знаменосцу, который, тоже, как Мамору, передал приказ центуриону зенитных орудий, а потом сбегал, в свою очередь, в челнок, откуда вернулся, под белоснежные улыбки бхут, нагруженный баулами, как вьючная лошадь.

Эйро Кирэюме со шлемом — в одной руке, и с обгорелым знаменем — в другой, с досадой смотрел на почти догоревший корабль. Резво прибежавшие слуги, похоже, специально медлили с тушением, давая огню уничтожить как можно больше груза и деталей, чтобы даже случайно нельзя было сохранить потерянное. Рука, державшая шлем, начала мелко и противно дергаться, он отпустил флаг и схватил её другой. Оставшееся без опоры древко с размаху упало и заскакало по каменным плитам, звоном отдаваясь в висках и глазницах. Только этого не хватало...

— Господин Наместник, вы приглашены на Императорский флагман, извольте проследовать, чтобы сопровождать невесту.

Кажется, это был даже тот самый сёнагон, что зачитывал ему приказ о браке. Эйро, помедлив, потряс тяжелой головой и пошел следом. Сватовство, обмен дарами, знакомство с родителями, и правда, равны тому, что он задумал против Императора со своим наставником. Пережить бы свадьбу...

Лопасти Императорского Флагмана медленно проворачивались, обдавая летное поле ветром и не давая упасть снежинкам. Ещё пара кораблей села чуть позади, с регламентируемым уважением облетя место, где мог находиться Небесный Владыка. Кирэюмэ подозвал свиту — спасать что-то, кроме того, что вытащили в последний момент, было уже явно бесполезно, и, повинуясь, пошел к пандусу, бросив обгорелое знамя валяться на земле. Кто-то — кажется, Мацукава, поднял флаг, и понес следом.

Самозваная невеста, завидев его приближение, поторопилась подняться в корабль вместе со своими суккубами и служанками. Наследник престола был занят на поле, так что перед ним оставались только Император и гость. И, разумеется, гвардейцы свиты и телохранители-бхуты.

— Рад оказанной чести, сопровождать вас, Небесный Государь, — поклонился он ему в ноги, не жалея нового доспеха — металл и эмаль очистятся легче, чем отрастёт новая голова.

— Этот ритуал унижения обязателен? — услышал он голос призрака. Эйро с трудом подавил в себе первую реакцию — не стоило показывать при Императоре знание амальского.

— Он при вас нарушил закон. У нас свои традиции, без некоторых ритуалов мои подданные не ощутят вины в совершенном проступке.

— Понимаю. Но пусть он