Теперь Александр встал перед хозяином дома, прижал его к груди и по-русски трижды поцеловал.

Улыбка исчезла с лица Шувалова.

– Мы что, пришли некстати? – спросил Александр.

– Некстати? – повторил Шувалов.

Прежде чем русский успел сказать что-то еще, Анна прокричала:

– Мы не хотим быть вам в тягость. Посоветуйте нам гостиницу в городе.

Ни за что на свете графиня не хотела жить под одной крышей с этим мужчиной. Он и сам будет рад избавиться от незваных гостей.

Высвободившись из объятий Александра, Шувалов снова посмотрел на Анну. Он что, разглядывает инвалидное кресло?

– Что вы! Я от души рад вас видеть, – сказал русский. – Заходите! Будьте моими гостями! Мой дворец в вашем распоряжении.

Открыв дверь, он втянул Александра в дом. Элис покатила инвалидное кресло Анны вверх по наклонному въезду сбоку от парадной лестницы.

– Подождите! – сказала Анна.

Но она уже проскользнула через дверной проем. Дворец Шуваловых просто проглотил ее неудовольствие.

– Но это мужчина, купивший мое инвалидное кресло в Брюсселе, – сказала Анна, пока Элис осматривала комнату.

Слуга Шувалова отвел женщин в комнату, двери которой вели в две спальни. В центре располагалась уютно обставленная комната с письменным столом из кедра, камином из светлого, пронизанного темными прожилками мрамора, и мозаичным паркетом из ценных пород дерева. Богатство смотрело из каждого угла.

– Это что еще за история? – спросила Элис.

В дверь постучали, и она открыла. Вкатив кофр, слуга вышел из комнаты. Элис открыла обитую черной кожей дверцу чемодана и просмотрела развешанные в нем платья.

– Это было до того, как я приехала в Лондон, – продолжила Анна. – Он хотел купить у меня инвалидное кресло. У меня не оставалось денег, и мне пришлось согласиться на сделку.

От воспоминаний об одиночестве в Брюсселе плечи Анны отяжелели.

– Но вы же сидите в вашей коляске. Или вы купили новую? – спросила Элис.

Она вытащила платье с рюшами и бантиками на груди, расправила рукава и испытующе взглянула на него.

– Думаете, я могу пойти в нем на званый обед?

– Инвалидное кресло мне вернули, – сказала Анна. – Там был друг… точнее, знакомый… он нанял меня учительницей в Париже.

Как же это все объяснить?

– Значит, все в полном порядке, – глядя в кофр, сказала Элис.

Затем она повернулась и протянула Анне сливовое платье с обвитыми золотом пуговицами.

– В нем сегодня вечером вы будете обворожительна.

Анна взяла платье. Его ткань была удивительно мягкой на ощупь. Лицо Элис светилось радостью великого ожидания. Анна могла понять спутницу. Элис боялась, что ее навсегда изгнали из придворных кругов, но стоило ей оказаться в России, как ее пригласили к столу состоятельного человека. Теперь ей не придется постепенно распродавать платья: вместо этого у нее может появиться возможность снова надевать их и приковывать всеобщее внимание.

– Пойдемте, Анна, – сказала Элис, – на миг забудем о нашей судьбе. Леметр нам всем сделал больно. Давайте себя порадуем.

Анна улыбнулась Элис. Герцогиня права. Вечер без забот – этого им действительно не хватало. Шувалов ее не съест. А если и попытается, графиня знала: Александр обязательно придет ей на помощь.

Она указала на ткани, торчащие из кофра.

– Вон та ткань сизого цвета. Это шаль? Она отлично подойдет к вашему платью.

Дворец Шувалова был музеем дурного вкуса. Похоже, купец привозил из путешествий всевозможную мебель. Одна комната была обставлена в роскошном стиле ампир, в другой же были видны лишь шинуазри, черные столы и витрины. Следуя за слугой в столовую, Анна, Элис и Александр пересекали комнаты в размашистом барокко, которые чередовались с коридорами, полными мебели в стиле рококо, и вели в салоны, где на стенах висели экзотические маски, а на полу стояли чучела львов. Вершиной всей мешанины была столовая. Ее убранство напоминало Древний Рим. Стены были расписаны фресками из Помпей. В нишах стояли мраморные статуи обнаженных юношей и девушек. Вместо камина в комнате были расставлены жаровни.

Анна бы не удивилась, появись Шувалов в тоге. Однако хозяин дома поприветствовал их в дорогом блестящем вечернем костюме.

Русский пришел на званый обед один. Госпожи Шуваловой видно не было. Не прозвучало и извинений за ее отсутствие.

После того как все расселись – Анна между Элис и Александром, – Шувалов поднял бокал, тяжелый кубок из толстого хрусталя, и произнес гостям тост. Затем все принялись за ужин: он начался с большой миски рыбного супа и коротких бесед.

– Это суп из стерляди, – Шувалов представил первое блюдо. – Из рыбы, которая водится только в Волге и Оке. У себя на родине вы такого точно не ели.

Гости склонились над пряным супом. Между тем хозяин дома развлекал небольшую компанию, рассказывая о себе. Он объяснил, что был сыном князя Бронницкого. Тот, в свою очередь, был вторым сыном Гедимина[95], основателя династии Ягеллонов[96] и родоначальника княжеских домов Хованских и Куракиных.

– Значит, вы принадлежите к старейшему русскому дворянству, – заметил Александр, и Шувалов довольно кивнул: слова торговца попали на благодатную почву.

– Тогда почему вы лишь простой купец? – спросила Анна.

Шувалов не дал вывести себя из равновесия.

– Чтобы как можно чаще покидать Санкт-Петербург, – сказал русский. – Князьям это редко удается. – Он отхлебнул вина. – К тому же у них нет денег.

Слуга принес тарелки с бараниной, черным хлебом и ветчиной.

Анна продолжила:

– Похоже, на свои деньги вы можете позволить себе самые причудливые вещи. Например, инвалидные коляски.

Теперь Шувалов расхохотался так, что лицо его покраснело.

– Признаю: я коллекционер. Мир – мой дом. Поэтому мир должен быть и у меня в доме. – Наклонившись, он указал ложкой на Анну. – Понимаете? Мой дворец так огромен, что я могу посвятить каждую комнату какой-то отдельной теме.

Александр восторженно закивал.

– Я это уже заметил. Одна комната для искусства японцев, другая – для охоты на крупного зверя в Африке.

Шувалов отмахнулся.

– Ах, это всего лишь обычные композиции. Вы еще не видели мои уникальные паноптикумы[97]. – Голос его стал громче: он заговорил с воодушевлением. – Кабинет с одеждой со всех уголков мира. Салон кукольных головок. Вся комната словно глядит на тебя, когда ты в нее заходишь. А в подвале есть небольшой госпиталь. По крайней мере, так я его называю. Разумеется, в нем выставлены не больные.

– Что же тогда? – спросил Александр, растягивая слоги. – Неужели заспиртованные части тела?

Он положил вилку, которой только что наколол кусок ветчины, на тарелку.

– Медицинское оборудование из всех стран мира. Например, черепаший панцирь шаманки с островов Тонга. А еще скальпель врача, доставшего пулю из ноги Наполеона под Регенсбургом.