Шрифт:
Закладка:
Наиболее достоверными цифрами потерь русской армии, думается, следует считать те, которые были определены по строевым рапортам численности войск до и после сражения. Первый такой подсчет был произведен еще в середине XIX века сотрудниками Военно-ученого архива. Тогда потери определялись в 46 тысяч человек.
В последних исследованиях по материалам Военно-исторического архива потери русской армии определяются в 45–50 тысяч человек, французской – в около 35 тысяч человек. Но и эти цифры продолжают оставаться дискуссионными. Ясно только одно: с большой достоверностью установить потери сторон в Бородинском сражении ни тогда, ни тем более сегодня невозможно.
Генеральная баталия, к которой так стремился в начале Русского похода император Наполеон, обошлась ему крайне дорогой ценой. Общеевропейская Великая армия, созданная его трудами и пришедшая на поле Бородина, потеряла убитыми и ранеными примерно 40 процентов своего «бородинского» состава. А это были лучшие войска импеатора французов.
Неслучайно же бывший тогда главным квартирьером Главной квартиры в чине бригадного генерала хорошо осведомленный граф Ф. де Сегур в своих мемуарах, говоря о потерях Великой армии в битве на реке Москве, с горестью восклицает: «Какой траур в Париже! Какое торжество для его врагов!»
Огромные потери понесла ударная сила наполеоновской армии – ее кавалерия, предводимая маршалом Иоахимом Мюратом – около 16 тысяч человек, или 57 процентов своего состава! В дальнейшем ее численность даже близко Наполеону не удалось восстановить ни в 1813, ни в 1814 году.
Впечатляющие потери были не только в людях, но и в кавалерийских лошадях. Лошадей для обозов и артиллерии можно было реквизировать в большом и даже достаточном числе у местного населения, но для кавалерии, чтобы носить всадника, они явно не годились.
Начальствующего состава выбыло из строя 263 человека. В своем большинстве это были ветераны Наполеоновских войн. Немало из них под знаменами генерала Наполеона Бонапарта участвовали в Итальянском и Египетском походах.
Битва 26 августа 1812 года на поле Бородина вошла в мировую военную историю еще и как «битва генералов». Английский представитель при штабе Главной армии бригадный генерал сэр Р.Т. Вильсон, писавший доверительные донесения о ходе войны одновременно и британскому послу в Санкт-Петербурге, и императору Александру I, сообщал в Лондон:
«Можайскую баталию называют баталией генералов».
Действительно, на Бородинском поле было убито и смертельно ранено 8 русских и 12 французских генералов, ранено и контужено – 23 русских и 38 французских генералов, один маршал Франции (Даву).
Как оценивается значение Бородинского сражения? В том, что оно имело огромное значение для сразившихся сторон, сомневаться не приходится. Но результаты этой поистине гигантской битвы оцениваются историками по-разному, как в прошлом, так и в настоящем времени. Единая точка зрения на это событие вряд ли может быть достигнута и в будущем.
Сложность видится, прежде всего, в том, что генеральное сражение Отечественной войны 1812 года (или Русского похода Наполеона) не решило их судьбы. Этот исторический факт, думается, из числа неоспоримых фактов, и в нем сомневаться сегодня не приходится.
Результаты самими полководцами оценивались, естественно, по-своему. Император Наполеон, делавший в своей стратегии ставку на генеральную баталию, решился сообщить в Париж о победе Великой армии только на следующий день. Но для этого ему потребовалось лично убедиться в том, что армия противника покинула занимаемые позиции и ушла, отступая, с поля Бородина. Но и М.И. Голенищев-Кутузов тоже доложил императору Александру I о победе русского оружия.
Если говорить беспристрастно, то о полной и безусловной победе одной из сторон речь вести нельзя. Хотя обе сражавшиеся армии понесли огромные потери и пришли во временное расстройство, они все же сохранили свою боеспособность, что и показал дальнейший ход событий.
Главный же итог Бородинского сражения заключается в следующем. Император-полководец Наполеон не сумел разгромить русскую армию. Полководец Голенищев-Кутузов не смог защитить Первопрестольную Москву.
День грандиозной баталии показал, что в тактическом плане успех был на стороне Наполеона. Он владел инициативой и беспрерывно атаковал, не считаясь с потерями, а его противник оборонялся и контратаковал. То есть огромные усилия Великой армии оказались в итоге бесплодными.
Но в стратегическом отношении Наполеон проиграл своему сопернику. Ему не удалось в генеральной баталии добиться главной цели Русского похода – одним ударом решить его исход, лишив Россию ее военной силы и заставив императора Александра I подписать выгодный для Парижа мир.
Ясно и другое. Не достигнув желаемой стратегической цели, Наполеон уже в ближайшем будущем терял многое. Его коммуникационная линия неумолимо удлинялась, отвлекая немалые войска для ее защиты. Великая армия все больше удалялась от своих резервов и тылов, которые находились по ту сторону государственной границы.
Русская же армия, наоборот, приближалась к тем губерниям и городам, где шла усиленная подготовка армейских резервов. Она не испытывала нужды в провианте, боеприпасах, получая всенародную поддержку, что только укрепляло ее боевой дух и желание изгнать иноземцев из Отечества.
В результате воинственный император французов в считаные месяцы (два-три) лишился своего главного козыря в начатом им походе на Россию – ощутимого до Бородина превосходства общеевропейской Великой армии над двумя русскими Западными армиями, объединившимися в одну, Главную армию. Оно «растаяло» по пути от Немана к безвестному ранее селению Можайского уезда Московской губернии. Причем это случилось на главном, московском направлении.
Дальнейший ход событий в войне мог вести только к одному. Численное превосходство наполеоновской армии сводилось к нулю и еще ниже. В такой ситуации инициатива неизбежно должна была перейти в руки противника, то есть в руки военного вождя Российской империи в лице полководца Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова. Которого еще при отъезде из Санкт-Петербурга к действующей армии народ назвал «спасителем России».
День Бородина стал началом кризиса наполеоновской стратегии генерального сражения применительно к России. Ее армия не была малочисленной и наемной, как у большинства европейских государств, разгромленных Францией. Именно против таких сил Наполеон Бонапарт добивался убедительных побед одним решающим ударом. Он уверовал в собственную стратегию, став в известной степени догматиком. Разгром неприятельской армии у него до 1812 года всегда заканчивался выгодным миром, в котором Париж диктовал условия.
С Россией у императора французов Наполеона I этого не вышло. Да и не могло выйти, чему в отечественной истории примеров вполне достаточно.
После битвы при Москве-реке великий завоеватель XIX столетия был вынужден признать, что из пятидесяти
