Генерал-лейтенант П.П. Коновницын, командир 3‑й пехотной дивизии, временно заменявший князя Багратиона, доносил главнокомандующему:

«Я не могу с довольною похвалою не отозваться Вашей Светлости о примерной неустрашимости, оказанной в сей день полками Лейб-Гвардии Литовским и Измайловским. Прибывши на левый фланг, непоколебимо выдерживали они наисильнейший огонь неприятельской артиллерии; осыпанные картечами ряды их, несмотря на потерю, пребывали в наилучшем устройстве, и все чины, от первого до последнего, один перед другим, являли рвение свое умереть прежде, нежели уступить неприятелю.

Три большие кавалерийские атаки неприятельских кирасир и конных гренадер на оба полка сии отражены были с невероятным успехом, ибо, несмотря на каре, устроенные оными полками, были совсем окружены, неприятель с крайним уроном был прогнан огнем и штыками.

3‑й батальон Измайловского полка и полк Литовский, кои в особенности имели в виду прикрывать бывшую правее их батарею, исполнили сие во все время как нельзя лучше, уничтожая совершенно все покушения на оную.

Одним словом, полки Измайловский и Литовский в достопамятном сражении 26 августа покрыли себя в виду всей армии неоспоримою славой. Сие ставлю себе за счастье, что мне представлено свидетельствовать подвиги их перед Вашею Светлостью».

Участники сражения на поле Бородина отмечают бесстрашие и мужество нижних чинов и офицеров гвардейских полков – Измайловского и Литовского при отражении устрашающих атак тяжелой кавалерии:

«…В это время Наполеон направил на наш левый фланг два кавалерийских корпуса. Первыми каре измайловцев и литовцев атаковали саксонские кирасиры. Затем в атаку пошли французские коронные гренадеры. В шагах 50 от молчаливо стоявших каре атакующую кавалерию раз за разом встречал разящий ружейный залп. Когда через минуту-две пороховой дым рассеивался, то становилось видно, что перед каре валялись убитыми и ранеными десятки всадников и их коней».

Император французов со своего командного пункта мог видеть подобые эпизоды баталии своим оком или глазами окружавших его в тот день людей. Стойкость русских его поражала, как, к примеру, то, что его испытанная не в одной войне тяжелая кирасирская кавалерия на сей раз не могла в атаках разорвать каре русской пехоты.

Неслучайно маркиз Арман де Коленкур в известных своих мемуарах писал о поведении императора Наполеона на исходе битвы на Бородинском поле следующее. Тот не видел признаков приближающейся виктории и находился в крайнем раздрадении: стойкость русских буквально ошеломила венценосного полководца

«Император много раз повторял, что он не может понять, каким образом редуты и позиции, которые были захвачены с такой отвагой и которые мы так упорно защищали, дали нам лишь небольшое число пленных. Он много раз спрашивал у офицеров, прибывших с донесениями, где пленные, которых должны были взять. Он посылал даже в соответствующие пункты удостовериться, не были ли взяты еще другие пленные. Эти успехи без пленных, без трофеев не удовлетворяли его…

Неприятель унес подавляющее большинство своих раненых, и нам достались только те пленные, о которых я уже говорил, 12 орудий редута… и три или четыре других, взятых при первых атаках…»

Боевые потери измайловцев в сражении оказались огромны. В лейб-гвардии Измайловском полку после дня Бородина в строю осталось два штаб-офицера, 26 обер-офицеров и 1135 нижних чинов.

Из строя выбыло штаб-офицеров и обер-офицеров: двое убито на месте, двое умерли от ран, 14 ранено и пятеро контужено.

Потери среди нижних чинов составили:

Убитых унтер-офицеров – 16, рядовых – 153, нестроевых – 7.

Раненых унтер-офицеров – 20, рядовых – 503, нестроевых – 5.

Без вести пропавших унтер-офицеров – 5, рядовых – 67, нестроевых – 1.

По кутузовскому представлению государь щедро наградил лейб-гвардии Измайловский полк. Командир полка полковник М.Е. Храповицкий получил производство в генерал-майорский чин. Будучи ранен пулею в левую ногу навылет, не покинул поле сражения.

Все офицеры полка гвардейской пехоты получили ордена или повышение в чине.

7 портупей-прапорщиков и столько же подпрапорщиков за проявленную «примерную храбрость» были представлены к производству в офицерский чин.

398 нижних чинов (почти треть оставшихся в строю нижних чинов) получили в награду знаки отличия Военного ордена (Георгиевские кресты) и стали георгиевскими кавалерами.

…Русская Главная армия, равно как и общеевропейская Великая армия, приводила себя в порядок. Думалось не только о человеческих утратах, но и о том, что готовит противникам день грядущий. В 22 часа Голенищев-Кутузов, желая знать истинное состояние своих войск, приказал полковнику К.Ф. Толю собрать необходимые сведения, а сам возвратился в главную штаб-квартиру, располагавшуюся в деревне Татариново.

Потери русских войск в Бородинском сражении поразили не только главнокомандующего. Еще ни разу в истории Российской императорской армии она не несла такой людской урон. Как свидетельствует К.Ф. Толь, Михаил Илларионович, молча ознакомившись с рапортами из корпусов и дивизий о потере в людях и лошадях, сказал:

«…Рассудил, что армия не могла уже далее оставаться в обширной позиции, прежде занимаемой…»

Только тогда было принято решение об отходе русской армии с Бородинского поля через город Можайск в направлении Москвы. Но такое решение М.И. Голенищев-Кутузов принял не самостоятельно, как порой утверждается, а при советах окружающих его лиц.

…Теперь о потерях сторон в день 26 августа 1812 года. В исторической литературе нет до сих пор единого мнения о численности потерь русской армии, равно как и французской, в Бородинском сражении. Причина кроется в отсутствии полной документальной базы и желании, вполне естественном, каждой из сторон преуменьшить собственные и преувеличить чужие потери. Такое положение приводило к самым разным, порой сильно противоречивым, цифрам боевых потерь. Но в любом случае они были огромны.

Авторитетные отечественные исследователи Отечественной войны 1812 года приводят такие данные о потерях русских войск: Л.Г. Бескровный – 38,5 тысячи человек, М.И. Богданович, П.А. Жилин, П.А. Ниве в документальном сборнике «Фельдмаршал Кутузов» – 44 тысячи, Д.П. Бутурлин – 50 тысяч, А.И. Михайловский-Данилевский – 58 тысяч человек. То есть разница в крайних оценках достигает 20 тысяч человек!

Потери наполеоновской армии при Бородино определяются следующими цифрами: Ж.Д. Ларей – 22 тысячи человек, Н.А. Троицкий – 28 тысяч, А. Тьер – 30 тысяч, М.И. Богданович – 35 тысяч, П.А. Жилин – 50 тысяч, А.Г. Бескровный – 58 тысяч человек. Здесь разница крайних оценок достигает уже 36 тысяч человек!

Об ожесточенности сражения на Бородинском поле свидетельствуют и такие цифры. Стороны в тот день потеряли пленными всего лишь примерно по одной тысяче человек, в том числе по одному генералу. В мировой истории редкая генеральная баталия знает такое число пленных.

В любом случае потери