– Я пойду! – смеясь, откликается Жанна. – Я уже сидела у тебя на коленях, теперь логично оказаться и в твоей постели.

– Я останусь с тобой, – изрекает Нильс, пристально глядя на меня.

Лиам приближается к Сине:

– А меня пустишь? Я гениальный чел, хоть и не признанный пока, к сожалению. Сама увидишь.

– Но ты-то живёшь на Периферии? – возмущается Сина.

– Мила убивается, чтобы собрать нас всех вместе. Мы ведь не будем разбегаться по своим углам, а? Пойдёмте, девчонки, зажжём втроём. У тебя есть компьютерные игры?

Жанна морщится. Сина окидывает Лиама взглядом с ног до головы.

– Нет. Но я заставлю тебя заниматься спортом. Чтоб ты немного поуспокоился.

– Идём, – говорит Вигго.

56

Леди А. подносит палец к считывателю и приближает глаз к оптической камере. Её лицо появляется на экране, дверь в толстой стене отъезжает в сторону, и леди А. входит во второй сектор особо охраняемой внутренней тюрьмы.

В сопровождении охранника она шагает по извилистым коридорам бункера и останавливается перед бронированной дверью. Проделывает те же манипуляции по разблокировке и, приказав солдату оставаться снаружи, входит в камеру.

В квадратной комнатке едва помещаются кровать, стол, стул и небольшой шкаф. За полупрозрачной перегородкой угадываются очертания ванной комнаты без кранов и душа – детекторы реагируют на присутствие человека, и вода начинает литься прямо из стены. Это сделано для того, чтобы в распоряжении заключённого не было никаких металлических предметов. Леди А. поворачивается к вмонтированному в стену экрану, сделанному из небьющихся материалов. На нём мелькают виды Центра: реки, парки, улицы. Потом – деревни, леса, далёкие горы – пейзажи, которые большинство здешних жителей никогда не видели своими глазами. Все кадры сопровождаются девизами, прославляющими этику, правосудие, мораль и отчизну. Ролик закольцован и повторяется бесконечно.

Леди А. с сомнением поднимает бровь. Довольно странная душеспасительная идея комитета психологов, специализирующихся на когнитивно-поведенческой терапии…

Из ванной выходит мужчина. Он обнажён по пояс и энергично трёт волосы полотенцем.

– Оденьтесь, – сухо бросает она.

Мужчина быстро опускает полотенце. У него измождённое лицо, небольшая неухоженная борода, растрёпанная шевелюра. С. застывает, напрягшись, и несколько секунд неподвижно таращится на леди А.

– Прикройтесь, – повторяет она уже не столь сурово.

Он хватает футболку, висящую на бортике кровати, и поспешно натягивает. Леди А. пользуется этим, чтобы получше его рассмотреть. Ни былой элегантности, ни совершенства. Сейчас он кажется более похожим на человека. И, может, более ранимым, надеется она. Хотя в это не особо верится. С. не выглядит ни ослабевшим, ни сломленным. Мышцы его точёного тела до сих пор крепкие, осанка – прямая.

С. тоже разглядывает леди А. Раньше он себе такого не позволял – когда она верила ему, а он её уважал. Что бы ни случилось, он больше никогда не сможет смотреть на леди А. прежними глазами. Однако она совсем не изменилась. Всё тот же взгляд – непроницаемый и пронзительный одновременно. А вот он изменился. Внутренне гораздо сильнее, чем внешне. Наружность можно легко подлатать и вновь привести в порядок, чего не скажешь о его убеждениях, о неколебимой вере в эту женщину и в то, что она символизировала. С. пытается уловить на лице леди А. хоть тень сожаления или сострадания – тщетно. Он заперт здесь по её воле, и она явно не собирается ничего исправлять. Значит, явилась посмотреть, как он тут, и, возможно, ужесточить условия содержания. С. молчит, следуя её же давнему уроку: позвольте собеседнику заговорить первым, особенно если он опасен.

Наконец леди А. нарушает тишину.

– Прошлой ночью вы опять некоторым образом заставили говорить о себе. Даже запертый в подземной камере, вы продолжаете существовать. Вас это радует?

С. игнорирует её сарказм и ждёт продолжения.

– Помните ваш великий проект, С.? Ваших Спиритов… их способности. Какими они были?

– Я больше ничего об этом не знаю, – монотонно отвечает он.

Она подходит к столу. Секунду рассматривает книгу, дневник. Слева у самого края стоит маленькая фотография в рамке. Леди А., взяв её в руки, внимательно изучает. Лица узнать невозможно. Такое впечатление, будто снимок мяли, пачкали, пытались порвать. Она переводит взгляд на тело, и суставы пальцев, держащих рамку, белеют. Леди А. возвращает фотографию на место идеально контролируемым жестом. Она узнала одежду – это её собственная. С официального портрета. Леди А. поднимает глаза на С. и угадывает на его лице тень улыбки.

– Думаю о вас не переставая, – говорит он.

Губы её вытягиваются в ниточку. Он хорошо знает, что у леди А. это признак гнева.

– Думайте лучше о себе. О вашем прошлом. Поскольку будущего у вас нет.

Она приближается к нему.

– И мы можем превратить это отсутствие будущего в настоящий кошмар, С. Так что сотрудничайте. Сотрудничайте.

Она отходит в другой конец комнаты и садится на стул.

– Мы говорили о ваших созданиях, об их способностях. Сделайте усилие и припомните: не обладал ли кто-то из них умением вызывать боль у своего соперника?

– Зачем об этом говорить? Всё осталось в прошлом.

– Затем, что вчера произошёл тревожный инцидент, подозрительно напоминающий проявление этой способности. Так что мы говорим о настоящем, увы.

– Вы их убили! – вспыхивает С. – Уничтожили и лаборатории, и Спиритов!

– Верно. Мы их убили. Всех, кроме одной.

Леди А. сдерживается, чтобы не стукнуть кулаком по столу. С. на мгновение прикрывает глаза. Мила. Мила Хант жива, они ещё не схватили её. Впервые с тех пор, как его заперли здесь, он испытывает облегчение, даже радость. Леди А. словно читает его мысли.

– Разумеется, мы думаем об одном и том же человеке, С. Ваша протеже ускользнула от нас по вашей вине. И она до сих пор в бегах. Вы гордитесь этим?

Она выдерживает паузу, прежде чем продолжить дуэль.

– Как по-вашему, могла ли она вчера ночью напасть на полицейского на крыльце суда? Мы обнаружили его практически при смерти с очень серьёзными внутренними повреждениями.

С. колеблется. Если сейчас не обвинить Милу, у леди А. будет шанс напасть на след близнецов.

– Да, это, несомненно, она.

Подумав немного, леди А. отвечает:

– Но ведь она не обладала такой способностью? Или мы ошибаемся?

– Это Спирит номер шесть, самый могущественный из всех, – лжёт С. – Она может всё.

Леди А., помолчав, продолжает:

– А нет ли здесь другого объяснения?

– Какого?

– Вопрос к вам. Вы же творец этой катастрофы.

– Которую вы спонсировали.

С. устраивается на кровати, прислонившись к стене и скрестив ноги.

– Я больше не контролирую это.

– Вы с самого начала ничего не контролировали! – жёстко бросает она. – И сейчас мы хотим взять