попыталась притвориться, будто просто им наслаждаюсь, но это было не так. Заодно я пыталась обнаружить, не пахнет ли он каким-нибудь из ядовитых растений, которые я знала. Если уж лорд мог медленно травить свою жену, то незнакомому сообществу людей доверять вообще не приходилось.

– Ты действительно думаешь, что у меня хватит наглости отравить этого нескладного дуралея, что сидит рядом с тобой? – спросила Скай, привлекая мое внимание.

Она уперла руки в боки и склонила набок голову, глядя на меня с вызовом.

– Да мне придется скормить ему всю буханку, поняла? Ешь давай!

– Прости, – смущенно пробормотала я и откусила первый кусок хлеба, а Кэлум рядом со мной усмехнулся и поднес ко рту горячее рагу.

– Наверное, мне следует обидеться на нескладного дуралея. Но я не глуп и очень даже складен, – сказал он, и женщина усмехнулась себе под нос.

– Тогда извини. Слишком уж ты красив, чтобы быть умным. Не надо было так говорить. – Скай повернулась к кастрюле с тушеным мясом, и щеки у нее порозовели.

Я проглотила первый кусок хлеба и ощутила тяжесть в желудке.

Неужели она флиртовала с Кэлумом? И, что еще более важно, неужели и он флиртовал с ней?

Может, нам было бы лучше остаться одним среди лесов и гор, а не оказаться среди себе подобных. Пришлось бы приложить немало усилий, чтобы сходить налево, если бы вокруг не нашлось никаких женщин, но теперь… теперь они появились… Я вздохнула.

Кэлум опустил руку мне на бедро и впился пальцами в ткань платья, будто почувствовал, как во мне извивается и пульсирует ревность, которая побуждала меня зарыться в свою постель и никогда из нее не вылезать.

Я не хотела этого. Я не хотела его желать. Я определенно не хотела привязываться к нему настолько, чтобы мысль о том, как он прикасается к другой женщине, вызывала у меня отчаяние и грозила сокрушить меня. Этот ублюдок проник в мою душу, бросаясь, скорее всего, ложными обещаниями, и, когда он отшвырнет меня в сторону, от меня не останется ничего.

– Ешь, звезда моя, – сказал Кэлум, наклоняясь ко мне.

Его рот почти прижался к моему уху, а слова впитывались в меня вместе с близостью, которой я… жаждала.

– Кажется, это самое милое прозвище, которое мне приходилось слышать, – сказала Скай, поворачиваясь и глядя на нас. – Вы не похожи на брата и сестру. Откуда вы двое знаете друг друга?

Я почувствовала тяжелый взгляд Дженсена на щеке, когда поднесла ложку ко рту и проглотила кусочек, воспользовавшись этим как предлогом, чтобы Кэлум сам рассказал о нас. Как бы мне ни хотелось заявить о себе, гораздо разумнее было бы дать ему возможность наклеить ярлык на то, что между нами происходит.

– Мы не брат и сестра. Эстрелла и я – мы вместе, – ответил он, и эти слова успокоили ту часть меня, которую я изначально не хотела тревожить.

– Ой! – воскликнула Скай, краем глаза взглянув на Дженсена, который сверлил меня взглядом. – Мы более открыто ведем себя, когда у нас… э-э-э… близкие отношения. А тебе, дорогуша, наверное, придется пометить его с головы до ног, чтобы другие девушки знали, что им нельзя прокатиться на нем верхом, – сказала она с дразнящей ноткой в голосе.

У меня не было никакого желания метить свою территорию. Ну ладно, было, но я не хотела этого. Любой мужчина, способный предать доверие, не стоил моей энергии.

А Кэлум мог заполучить кого угодно. И мне бы никогда не удалось удержать его от того, чтобы сходить на сторону, если бы ему захотелось. Я понимала это и потому чувствовала себя немного спокойнее. Я знала, что рано или поздно нашим отношениям придет конец, и испытывала от этого ненормальное удовлетворение.

Кэлум был настолько ревнив, что я легко могла представить его ярость, если бы он увидел меня с кем-нибудь еще. Это, конечно, вряд ли произойдет. Но если бы произошло, я бы наслаждалась каждым мгновением его мучений.

– Я буду иметь это в виду, – ответила я вместо того, чтобы озвучить свои горькие мысли.

– Этого не произойдет, – заверил Кэлум нас обоих, ковыряя ложкой рагу.

Я окунула хлеб в бульон, поднесла его к губам. Вкус и аромат смешались у меня во рту, и я испытала физическое наслаждение.

Уверена, что еда, которой лорд Байрон кормил меня по ночам в уединении своей библиотеки, была намного роскошнее, но ничто не могло сравниться с первым кусочком нормальной пищи после нескольких недель голода и мяса, жаренного на костре без соли и специй.

– Очень вкусно, – сказала я, проглотив кусочек.

Скай широко улыбнулась.

– У нее есть манеры. Учись, дикарь!

Хитрый взгляд, который она бросила на Дженсена, развеял все мои опасения, что она могла счесть меня грубой.

– Он не виноват. Мужчинам манеры не нужны, – сказала я, поерзав на стуле и краешком глаза взглянув на Кэлума.

Тот громко опустил ложку в миску, покончив с тушеным мясом.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что в половине случаев ты ведешь себя как зверь, а не как человек, это же ясно. Ну не будь дураком. Ты же только что сказал Скай, будто у тебя есть мозг, не следует опровергать сказанное, – возразила я, усмехаясь притворно-недоверчивому выражению его лица.

– По-моему, это и к тебе относится, – сказал он. – Кажется, насколько я припоминаю, это ты приставила мне нож к горлу, когда мы встретились впервые. Думаю, это не самый вежливый способ приветствовать новых знакомцев.

– Ты вторгся в мое убежище. Ночью, – ответила я, откусывая еще кусок хлеба и задумчиво пережевывая.

Если бы мы просто остались вместе с ним на ночь, как мне и хотелось, был бы Бран жив? Нашли бы он и Кэлум способ сосуществовать?

Я сглотнула. Нет, не думаю. Если бы Кэлум настаивал на близости со мной, постоянно касался бы меня, Бран кастрировал бы его, пока он спит.

– Кажется, я пришел туда первым, – сказал Кэлум, поднимая ложку, которую я бросила ради хлеба.

Он зачерпнул полную ложку рагу и, поднеся ее мне ко рту, прикоснулся к губам. Я открыла рот и позволила ему кормить меня. Это снова напомнило о том дне, когда он кормил меня рыбой, чтобы мне не приходилось прикасаться к ней грязными, окровавленными руками.

Хотя в первую очередь это должно было напомнить мне о старческих пальцах лорда Байрона, кормивших меня деликатесами, которых я никогда не просила. Он называл это подарком. Но ничто из того, что делал Кэлум, никогда не казалось мне таким скользким и отвратительным, как действия лорда, который