Посмотрел на часы. У меня было еще время разобраться с Юлей, потом Еву заберу и вместе к Наташе поедем.

Лазарева не отвечала на звонки. Ну конечно же! Неужели уже на российско-финской границе? Я пробил по GPS местонахождение Вани. Дома. Значит, из сада она забрала его. Ну, что же, съезжу.

Артем отнесся к Ивану настороженно. Он изначально не принимал его в качестве моего сына. А брата… Познакомившись, чутка смягчился. Совсем чуть-чуть. Темыч достаточно сух в проявлении чувств, большего от него ждать не стоит. Мы решили немного выдохнуть, остыть и понаблюдать. Он просил еще, чтобы я мать простил. Хотя бы попытался. Только дело в том, что я не был обижен или зол. Уже нет. Схлынуло. Пусто у меня в том месте, где сыновья любовь и привязанность жила. Обязан им, да. Рождением своим, как минимум. Этого не забуду. А вот в остальном… Меня убила подлость отца и молчание матери. Сейчас я примерно понимал, что ощущала Наташа, когда обманул и предал ее. Я бога благодарить должен, что ее опустошение сменилось слабым зародышем прежних чувств. Надеюсь, что вместе с новой жизнью возродится хотя бы отголосок былой любви и веры в меня.

Я тарабанил в дверь несколько минут, думал с петель снесу, но мне все же открыли.

– Я просто хотела все исправить! Помочь вернуть тебе жену! – крикнула Лазарева с порога.

– Я тебя предупреждал… – в голове сразу картина, как Наташа падает мне на руки. Безмозглая овца довела. Еще и представление с кофе устроила! Неужели надеялась, что защищать буду? Да Наташка руки об такую марать не стала бы. Она Княжна, птица другого полета. А если бы захотела – ей можно. Все можно. – Предупреждал… – рука инстинктивно сжалась на тонком горле. Я владел собой. Делал скорее страшно, чем больно. Но хотелось дожать. Каюсь. – Я сейчас тебя в мусорный мешок упакую и на свалку вывезу, – говорил спокойно. Даже мне страшно было, насколько внутри отзывалась эта идея. Нет человека. Нет проблемы. Блядь, я, кажется, зверею. – Сначала к бомжам, а потом крысы закончат.

– Пусти! – Юля царапала ногтями мое запястье. – Ваня! – прохрипела неожиданно. – Ваня, сынок! – Я разжал пальцы. Она схватила его на руки, как маленького. Прикрывалась им, а смотрела сучьим взглядом. Никакой кротости. – Этот человек – тебе не отец! – злобно прошипела. – Он никто. И он хочет обидеть маму. – целовать его начала. – У тебя есть только я!

– Замолчи, – холодно оборвал, но смотрел только на Ваню. Он ничего не понимал, был напуган и дезориентирован. – Молчи, – процедил сквозь сцепленные зубы.

Неужели не видит, что он в шоке! Совсем не жалко психику сына?!

– Я его мать и нужна ему! – крикнула Юля. – Я единственный опекун несовершеннолетнего! А ты – никто! Я через суд добьюсь выплат от вашей семейки! Иди нахер вместе со своей фифой-женой!

Я никогда не бил женщин, но сейчас сдержался исключительно на морально-волевых. Ребенка жалко.

– Ваня, – я посмотрел в его ошарашенные глаза, – только не бойся, ладно? Мы с тобой еще поговорим. По-мужски, как мы умеем.

– Не прощаюсь, – бросил Лазаревой.

Нет, она неадекватна. С ней необходимо что-то делать. Пока не знаю, что именно, но решать нужно срочно. Она должна исчезнуть.

Глава 40

Роман

В субботу мы с Темычем встретились в спортклубе. Он тоже сменил фитнес-зал после того, как с Лазаревой на ресепшен столкнулся. Нам многое обсудить нужно было. И по работе в том числе.

– Что думаешь по поводу биржи?

– Думаю, кто-то хочет войти в совет директоров. Слишком рьяно скупает и платит втридорога.

– Почему шифруется?

– Сюрприз хочет сделать, – хмыкнул Артем. – Неприятный.

– Ага. Пресс от надзорников с их, – я изобразил кавычки, – подачи. Наши ребята пока только на финансовую прокладку вышли. Все вроде ровно. По закону на финансовую махинацию не тянет, но чуйка говорит, что ни к добру.

– Выясним кто, а там, может, и мотивы всплывут. – Артем ритмично выжимал штангу. – Что с Лазаревой?

Я несколько раз смачно врезал по груше. Вспомнил, как мразь к жене моей сунулась. Как ребенком прикрывалась, манипулировала и совершенно не жалела. Чтобы я хотел? Убить ее. Легче стало бы однозначно, но… Я не сильно верующий, но грехов у меня и так хватало, не хотелось бы еще особо тяжкие на душу принять.

– Это сучка к Наташе сунулась, прикинь? Такое устроила… – сжал кулаки. – Наташе даже плохо стало.

– Она что, кинулась на нее?!

Он чуть штангу не уронил, но, забросив назад, вскочил агрессивно.

Я улыбнулся. Хотелось поделиться радостью.

– Наташа беременна.

– Поздравляю! – мы обнялись. – Правда, рад. Очень. Надеюсь, теперь крестным я буду. А-то Дэн носится по всей стране. Ева скоро вообще забудет его.

– Будешь-будешь…

– Наташа?

Брат сразу почувствовал, что на наши отношения с женой это событие не сильно повлияло.

– Она попросила время. Хочет в себе разобраться. Не знает, сможет ли быть со мной.

– В смысле? Вы что, можете реально развестись?!

– Ты меня спрашиваешь?! – так же удивленно сказал. – Я не хочу. Не отпущу. Просто не дам развод. Но Наташа… – я замолчал, стукнув пару раз по груше. – Я дышать ей не даю. Она просит не давить. Она теперь ваза хрустальная, беречь ее надо, – тоскливо улыбнулся. – Ее всегда нужно было беречь. Каждый день. Каждую минуту. Я такой идиот. Привык, что дом, семья, жена всегда со мной. Константа. Наташа – она ж всегда меня принимала и поддерживала. Такая сильная, но она всегда давала мне ощущение, что я мужик. Я решаю. Не пилила. Мозг не ковыряла. И самое интересное, что ее мнение стало для меня самым важным. Решающим. А я так налажал.

– Она просто умнее, – хмыкнул Темыч.

– Почему я не сказал главного? Почему не спросил совета? Изначально, понимаешь? До измены. Потом просто трусил, боялся потерять, а до?

– Убедиться хотел? – предположил Артем. – Ну, что Ванька реально есть и Лазарева не наебала тебя… – он задумался. – Для чего-то, – развел руками.

– Нет, Темыч, – я покачал головой. – Может, я больной?

– Ромыч, ты меня пугаешь.

– Я вот сейчас думаю: может, я отца мечту о внуке исполнить хотел? Максимально безопасно для здоровья Наташи. Вот есть внук. Галочку поставили, и дальше жить. Схватился за соломинку, а потом утонул. Что я в этот Питер потащился?! Я ведь только потом Ваню узнал и проникся. Что меня толкнуло туда?

Артем перестал молотить грушу и застыл.

– Я себе сам объяснил тем, что нужно убедиться прежде, чем