Может быть, раньше он был прав. Его дело - вести переписку герцога Алларэ и сидеть сиднем, ведь иначе выходит только хуже...

Дернулся огонек свечи - Алессандр щипцами снял нагар с фитиля.

- Я вам не мешаю? - спросил юноша.

- Ну что вы. Нет, ни в коем случае. Я рад. Все равно ведь не засну...

Герцогу Гоэллону повезло с наследником. Внимательный, чуткий и верный мальчик, очень быстро оказавшийся в коалиции герцога Алларэ своим - нужным, надежным, толковым. Он умел успокаивать и утешать тех, кто в этом нуждался, умел и спорить, если его задевали за живое.

- Вам холодно, я вас укрою пледом. - И вот это он тоже умел: подмечать подобные мелочи без подсказки.

- Благодарю.

- Хотите, поговорим?

- С удовольствием.

- Скажите, Фиор, а вы в ересях разбираетесь? - Юноша, подобрав ноги, сидел в кресле и выглядел еще более задумчивым, чем обычно.

- В какой-то мере, - удивился неожиданному вопросу Ларэ.

- Говорят, что наш мир был создан вовсе не Матерью и Воином. До них был кто-то еще, и он тоже создал людей.

- Так говорят "заветники", - ох, пора отвыкать от манеры пожимать плечами, по крайней мере, на ближайшую девятину. - Но и не только они. На островах Хокны тоже верят в подобное. Они не приняли омнианство, ибо считают его постулаты неверными. При этом они почитают Мать и Воина, но не как творцов мира, а богов наряду с другими.

- Мне говорили другое, - встрепенулся Алессандр. - Что они вовсе отрицают существование Сотворивших.

- Зеленая вера неоднородна, - объяснил Ларэ. - Разные жрецы учат разному, одни действительно отрицают, но это нелепо и бессмысленно, другие включают их в пантеон. Трудно спорить с очевидным.

- Так это может быть правдой? Сотворение мира... другими?

Ларэ надолго задумался. Странный разговор, странные вопросы. Что ответить юноше, спрашивающему о подобном? Церковь настрого запрещает сомневаться в том, что сказано в Книге Сотворивших, а там черным по белому написано: "Вначале были лишь тьма и пустота, а в ней пребывали Мать и Воин, и создали они все сущее". Но хокнийцы ведут свой календарь, и по нему на дворе не 3384 год от Сотворения, а пятитысячный с лишним; откуда-то взяли они свое летоисчисление?

- Может, - признался наконец Фиор. - Кто вам рассказал об этом?

- Герцог Алларэ.

- Понимаете ли... не столь важно, кто сотворил наш мир. Мать и Воин существуют и действуют, это непреложная данность. Прав был епископ Ноэль или заблуждался... - Фиор вспомнил давешний предмет в руках герцога Гоэллона, и не закончил фразу.

- Прав, - спокойно сказал темноволосый юноша. - Это неважно. Я верю в Мать и Воина, - длиннопалая ладонь коснулась груди, - в этом стал бы сомневаться только дурак. Затмения достаточно. Я верю и в ожидающий всех после смерти суд, и в воздаяние и вознаграждение. Неважно, в каком мире. Но... я хочу знать всю правду. Если я действительно потомок первого племени...

- Об этом вам нужно спрашивать своего дядю.

- Вот в этом все и дело! - Алессандр плеснул в кружку чаю, обхватил ее ладонями. - Дядя невесть где, а герцог Алларэ говорит, что я могу его позвать. Потому что мы... А у меня чуть голова не лопнула, когда я пытался.

- Есть очень древняя легенда о племени Серебряных Людей. Ее рассказывают как раз в Хокне. Говорят, все они были провидцами, жили долго, и у них была серебряная кровь и серебристые глаза. Они были отцами всех народов.

- Золотая кровь, серебряная кровь... - юноша сердито тряхнул головой и охнул, расплескав лавандовый чай себе на колени. - Вы сказали - провидцами?

- Да. Они видели вещие сны, в которых им открывалось будущее, поэтому они становились жрецами. Нынешние жрецы Зеленой веры считают себя их прямыми потомками.

- Ну как у людей могут быть серебристые глаза? И серебряная кровь? - нахохлился Гоэллон.

- Должно быть, это иносказание. У нас с вами кровь красная, но называют ее золотой.

- Ювелиры... - фыркнул сидевший в кресле юноша, потом очень, очень медленно поставил чашку на стол и схватился за голову. - Я дурак, - вымолвил он. - Я же все видел! Дядя... у него глаза в темноте светятся! Серебром!

- Как у Противостоящего на фресках? - попытался пошутить Ларэ. Потом он вспомнил разговор в рассветных сумерках, и шутка показалась неудачной.

К тому же она произвела весьма неожиданный эффект: Алессандр выпрыгнул из своего кресла, подлетел к открытому окну и высунулся в него по пояс, потом прошелся взад и вперед по комнате. Сейчас молодой человек походил на лесного зверя, угрюмо мечущегося по клетке.

Налетев коленом на пуфик у стеллажа, Гоэллон остановился.

- Простите, я не хотел шуметь. Я просто не знаю, что с этим всем делать. Быть потомком богов, быть потомком Противостоящего - ну за что мне это все?! Я никогда не хотел ничего подобного! Никогда!

- Алессандр, вы не можете от этого отказаться.

- Я знаю! Но... спасибо, что на трон не сажают!

- Алессандр, послушайте: вы ведь не первый такой, право слово. Ваш дядя, ваш дед, другие предки - они жили так веками. Я понимаю, вам тяжело узнать о том, что многое оказалось иначе, не так, как вас учили. Но вспомните свой девиз, в конце концов! - Тоже не самая лучшая шутка, но нужно как-то подбодрить мальчика, на которого с весны валятся сюрпризы один лучше другого...

- Я помню, - наследник рода Гоэллонов поднял руку с тяжелым кольцом. Серебряный паук обхватывал лапками палец. - Простите, я не вовремя затеял этот разговор. Вы ранены...

- Не в голову же я ранен, - улыбнулся Ларэ. - Я почитаю за честь, что вы выбрали в собеседники именно меня. Я хотел бы как-то помочь вам. Вы помогаете мне провести эту ночь...

Юноша вздохнул, теребя серебристый шнурок на рукаве. Фиор с трудом перевернулся на бок, подпер голову рукой. Невидимые жвала глодали плечо. Эту боль придется терпеть