– Ты кто?

Детвора к его забывчивости относилась с пониманием. На семейных посиделках то и дело кто-то из младших дергал нового дядюшку за штанину и лукаво улыбался:

– А меня помнишь?

Гена грозил пальцем шалуну и начинал перебирать в памяти имена. Их выучить было еще полдела. А вот запомнить, кто кем кому приходится…

Но постепенно он разобрался и неожиданно для самого себя понял, что ему в этой большой, шумной, немного странной семье тоже хорошо. Ведь это здорово, когда тебя ждут по праздникам как самого дорогого гостя! Когда в любой момент придет помощь, стоит только попросить. И иногда эта помощь приходит и без всякого спроса, и никто не спрашивает, хочешь ты ее или нет, ведь всем и так ясно, что она нужна. А еще понял, как приятно твердо знать, что для кого-то ты нужен и важен.

Его удивляло, что «половины» его новых родственников были подчинены раз и навсегда одному, установленному для всех, порядку: «Своих не бросаем!»

– А мы просто умеем себе спутников выбирать! – засмеялась Таня в ответ на его удивление. – У нас все хорошие. Плохие просто не приживутся. Наталка со своим первым мужем развелась, единственная из всех, знаешь почему?

– Нет! Почему?

– А он ей сказал, что она должна забыть про нас. Что теперь ее семья – это он и только. А когда Ната ответила, что так не сможет, ведь мы родные много лет, а его она без году неделю знает, не понял и поднял на нее руку. Ой, что было! Ребята наши тогда ему знатно бока намяли. Наталочка ведь Дашу тогда носила, и он об этом знал.

– Вот… Не мужик!

– Точно! Ни разу! Сколько боли и все той, кого любил… Ведь клялся же! При всех руки ее просил… А Ната ему поверила… Сердце открыла. Вот поэтому, потом, когда уже она Славика своего встретила, целых два года его, бедного, мурыжила. Боялась. Пока старшие братья ей не объяснили, что хватит ерундой страдать. Хороший человек Славик наш! Не обидит…

– А про меня они что тебе сказали?

– У, любопытный какой! – улыбнулась Таня. – Сказали, что годишься. Это если коротко. А еще сказали, что, как честный человек, должен на мне жениться, раз уж спас!

– Оправдал я их ожидания?

– Да на все сто! – Таня обняла мужа. – И их, и мои! Говорю же! Плохие у нас не приживаются!

Прошло несколько лет, и Гена так плотно вошел в эту семью, что уже не представлял свою жизнь другой. Он привык к обилию звонков. Привык к тому, что то и дело кто-то стучал в дверь в выходной день и Татьяна с улыбкой принимала на руки очередного малыша, родителям которого нужно было куда-то срочно по делам.

Дважды уже Гена становился крестным. Дважды крестной становилась и Таня, но вот свои дети у них никак не получались.

Их самая заветная мечта никак не хотела становиться реальностью.

Гена знал, что у Тани диабет и есть другие проблемы со здоровьем. Рожать ей было опасно. Но они еще надеялись.

Не раз ездили в Москву, консультировались у лучших специалистов. Но вердикт был единогласным – нельзя.

– Танюша, давай мы на этом остановимся. Я люблю тебя, нам хорошо вместе. А детей на наш век и так хватит.

Он, обняв жену, качнул коляску, в которой спал Денис, очередной его крестник. Редкий день для Гены и Тани обходился без того, чтобы в их доме не звенели детские голоса и смех. Вот и теперь родители Дениски уехали по делам на несколько дней и оставили малыша у родных.

Татьяна аккуратно сложила детское одеяльце, повесила его на ручку коляски, опустила голову и тихо сказала:

– А я хочу своего ребенка… Нашего… Понимаешь?

– Знаю, Танечка, но что делать, если не дано…

Крепче обняв плакавшую жену, Гена стиснул зубы. Ну почему так?! Чем они виноваты? Ведь могли бы дать малышу и теплый дом, наполненный любовью и светом, и семью, какую еще поискать… Ведь где еще найдешь людей, которые не просто поняли бы, но и поддержали во всем? Разве часто так бывает? Нет! А у них такая семья есть!

Гена помнил, как поначалу, сразу после их с Танюшкой свадьбы, год-два родные еще пошучивали на праздниках, наперебой спрашивая, когда же их в крестные звать будут. Но потом, когда пришло понимание, что все не так просто, на эту тему было наложено строгое табу и никому больше в голову не приходило спросить:

– Что-то долго думаете вы, Гена! Танюшка, когда за малышом пойдете?

Тишина стала подарком от семьи для Гены и Тани. Никто больше не задавал вопросов, стараясь щадить их чувства.

А жизнь шла своим чередом.

Росли в семье дети, радуя своими успехами и делясь неудачами, которые тут же становились общей задачей, требующей немедленного решения для всех. Болели и уходили старшие. Не стало Валентины Николаевны. Ушел следом за ней один из братьев Татьяны.

Двух племянников, оставшихся от него, поднимали всей семьей.

И вот уже шумит-веселится свадьба старшего племянника, Никиты, которого нянчили в свое время и Гена с Таней. Праздник решили организовать в большом родительском доме, где собралась вся семья.

На кухне закипела работа. Суетились женщины, сновали рядом, то и дело утаскивая что-то вкусненькое со стола, дети.

Таня резала овощи, когда один из братьев сунул ей под нос таз с замаринованным для шашлыка мясом:

– Танюшка, как тебе?! Мой фирменный маринад! Чувствуешь запах?

О, да! Запах Татьяна почувствовала! Да так, что только и успела, что отшвырнуть нож и бегом рвануть к выходу.

Женщины на кухне недоуменно переглянулись:

– Да ладно… – Марина, мать Никиты, наскоро вытерла руки о фартук и поспешила вслед за Татьяной.

– Но как же… Ей же нельзя! А возраст?! Ведь не девочка уже! Шутка ли?! Полтинник через год! – загомонили женщины.

– А ну-ка! Тихо! – Елена, старшая из сестер, тоже отложила в сторонку нож. – Не причитать надо, а думать, что делать дальше будем! Где врача взять такого, чтобы справился?

Все притихли.

Гена, заглянувший на кухню через несколько минут, удивленно поднял брови:

– Ничего себе! А где все?

На кухне было пусто.

Зато уже через полчаса нашлись минимум пять врачей, разной степени учености и квалификации. А Татьяну привели в порядок и уложили отдыхать в самой прохладной комнате, где каждые пять минут кто-то появлялся на пороге с вопросом:

– Танюшка, ты как? Что-нибудь хочется тебе?

В итоге, Таня, смеясь, сказала Марине:

– Знала бы, что так со мной носиться будут, сказала бы раньше!