Он, посмеиваясь, уклонился от брошенной в него мусорной корзинки и с интересом прослушал Лизины завывания при разговоре с её отцом.

– Мне его прямо жалко стало! – прокомментировал он Лизины вопли о том, что: «Папочка, мне страшно, он на меня напал! Он закрыл дверь и ключ выбросил! Папааа…»

– И, да… что же тебе в голову не пришло, что даже при твоём раскладе я ведь могу потом и оправдаться – на ключике только твои отпечатки пальцев, на ткани – тоже. Ты не знала, что на ткани отпечатки остаются? Печально…

– Да кто там будет выяснять про отпечатки? – взвизгнула Лиза. – Я тебя так обрисую, такого про тебя расскажу, что про них никто и не вспомнит!

– А ты, оказывается, даже большая гадина, чем мне казалось! – покачал головой Вран. – Повезло мне, что я был мелкий и хилый! Вот уж не думал, что так скажу, но ведь повезло! Если бы я рос нормально, то был бы таким же… подпяточником, как те, – он кивнул головой в сторону двери.

За дверью послышался отдалённый шум, крики, топот. Звуки становились всё отчётливее, вот уже кто-то затряс дверь и заколотил в неё кулаком.

– Лиза! Лизонька! – взволнованный мужской голос явно принадлежал несчастному папаше.

– Ну всё, тебе крышка! – зашипела Лиза, придерживая на груди разорванное платье. – Нет, нет, не трогай меня! Не смей! Папааа! – закричала она, давясь нашмыганными слезами.

– Ладно… ты себя окончательно загнала в угол, и мне пора. Извини, но досматривать этот спектакль мне не хочется! – усмехнулся Вран, падая на пол.

Дичайший визг и сам мог бы вынести несчастную школьную дверь, но с этим лучше справился разгневанный отец. Он разбежался, выбил дверь плечом и был готов разорвать на куски, уничтожить негодяя, посмевшего обидеть его девочку, но…

– Лиза! Лизонька, где он? Где? Куда спрятался? – заметался по классу крупный мужчина. – Я его… я ему! Да где он? Кто тебя обидел?

Сложно уничтожить кого-то, если в классе есть ТОЛЬКО его дочь.

Да, в разорванном платье, растрёпанная, с размазанным макияжем, рыдающая в голос, кричащая о…

– Он… он вылетел из окна! – Лиза тыкала пальцем в сторону распахнутого окна, глаза были круглые, в них плескался настоящий ужас…

Отец Лизы подскочил к окну и осторожно выглянул из него.

– Лиза… там никого нет. Ну, внизу никого!

– Пппааа, он стал вввоооррроном и вввылетел! – провыла Лиза. – Он ууупал на пол, стал вввороном и в окно!

Даже безмерная любовь к дочери не могла убедить её родителя в правдивости подобного…

– Лиза! Ты что? Ты с ума сошла? – с нарастающим ужасом спросил отец. – Каким ещё вороном? Как кто-то мог в кого-то превратиться и улететь?

– Но так и быыылооо! – выла Лиза на высокой ноте. – Он так и сдееелааал!

Она с неожиданной ненавистью скинула с парты свой смартфон, который отложила туда, когда рвала платье – нет бы ей держать его в руках и заснять то, что было! А теперь кто ей поверит, что Роман Чернокрылов на самом-то деле… ворон?

Наталья Борисовна, разумеется, услышала, что произошло какое-то ЧП, и заспешила к месту событий, но была перехвачена Ромой Чернокрыловым, окликнувшим её. Он мирно сидел на скамейке и косился в свой смартфон.

– Наталья Борисовна, что-то случилось, может, помощь нужна?

– Нет, Ромочка, нет. Хотя… ты посмотри, приехали автобусы или нет?

Именно об этом она вспомнила, когда добралась до четвёртого этажа и нашла там первую красавицу её выпускного класса в истерике, разодранном платье и с невероятной историей наперевес.

– Он стал вороном. Папа, говорю тебе! Это правда! Чернокрылов – ворон!

Наталья Борисовна нечасто видела на лице этого самоуверенного человека столь беспомощное выражение.

– Так, и что тут случилось? – профессионально-учительским тоном спросила она.

Услышав невероятную историю от рыдающей Лизы и её отца, она потихоньку отозвала его в сторонку и прошептала:

– Ну как вы не понимаете? У девочки нервный срыв! Это дичайшее переутомление и нервное напряжение, вот её и переклинило слегка… Даже по фамилии сходится – Чернокрылов – значит, ворон. И, да, я только что видела его внизу – он сейчас караулит приезд автобусов, я сама его попросила!

Лиза, которая расслышала последние фразы, завыла ещё сильнее, отец схватился за голову, решив, что дичь, то есть дочь надо срочно лечить, а Наталья Борисовна, помянув недобрым словом ЕГЭ, Минобразования, нагрузки и сумасшедшие школьные программы, пригорюнилась, вспоминая, что именно сподобило её стать учителем.

Глава 37.

Ментальная котоподдержка это вам не комар чихнул

Вран проводил взглядом отца Лизы, который промчался из здания школы к своей машине, а оттуда обратно в школу, схватив в охапку прозрачный чехол с платьем и серебристый чемоданчик.

«Она всегда была умной, – хмыкнул про себя Вран. – Сообразила, что лучше не упираться, доказывая, что это всё правда, а сказать что-то вроде того, что ей померещилось… Сейчас переоденется, вытрет слёзы, накрасится. Правда, я не думаю, что отец позволит ей участвовать в выпускном, очень уж странное поведение у дочурки было. Так что, скорее всего, домой повезёт – отдыхать от перегрузок. Ну, мне же лучше!»

Единственное, чего ему хотелось – так это поскорее оказаться дома и больше никогда не встречаться с одноклассниками.

«Ничего, уже немного осталось», – успокаивал себя он.

Прибыли автобусы, Вран аккуратно уселся так, чтобы быть подальше от Лизиных ближайших прихвостней, с недоумением крутивших головами в поисках классной королевишны.

Каждый раз, когда они смотрели на Романа Чернокрылова, очевидно пребывавшего в полнейшем расслаблении и прекрасном настроении, во взглядах прямо-таки аршинными буквами читалось недоумение.

Вран был уверен, что ни один из них в отсутствие Лизы не посмеет приставать, но на всякий случай отслеживал их перемещения.

«Озираются, плечами пожимают, ничего понять не могут. Вообще, мне повезло, что они свалили, как только меня в тот класс запихали. Если кто-то из них спросит, всегда могу сказать, что да, Лизу видел и сразу ушёл – отправился вниз, караулить автобусы, раз уж меня Наталья Борисовна попросила. Хорошо, что с моим слухом я их топот вниз по лестнице сразу уловил. Если начнут выяснять, что, мол, с Лизой приключилось, обрадую их, что не имею ни малейшего понятия!»

На корабле ему неожиданно понравилось – как-то так получилось, что он ни разу не плавал по Москва-реке, и сейчас с удовольствием слушал плеск воды, смотрел на проплывающие мимо берега, ничуть не смущаясь тем, что остальные вовсю празднуют, а он стоит у борта в полном одиночестве.

Он сильно удивился, когда к нему подошла одна из девчонок, Света:

– Ром, что ты тут стоишь? Пошли, там все танцуют.

– Не хочу, мне и тут хорошо.

– Ром… я… я извиниться хотела.

– За что? – Вран удивился. Светка никогда не хороводилась в компании классной королевы и ничего плохого ему не делала.

– За… за трусость, – видно было, что слова даются ей не очень-то и просто. – За то, что ни разу даже не попыталась