- Это делает вам честь, милорд, - кивнул Антонио. – Я вас прекрасно понимаю, но хотя бы отужинать вы… и ваш элитный гвардейский отряд, разумеется…

В комнату ворвался Орю. Оглядел помещение, убедился, что всё в порядке, и убрал катану в ножны.

- Извиняюсь, - произнёс он, - я услышал, что кто-то поднимается по лестнице. Иду на пост.

- Погодите! – в глазах Антонио заблестели странные искорки. – Ваше лицо, ваше оружие, манера держаться… Вы выходец с Ниппонских островов?

- Да, - удивился бард, - а что? Вы не любите ниппонцев?

- Нет-нет, - замахал руками герцог Гуэрра, - как раз наоборот! Я искренне восхищаюсь вашей культурой. Эта ваша катана… вы самурай?

- Скорее ронин, - усмехнулся Орю. – Но да, мечом владеть умею, Чхве подтвердит.

- Милорд Кайл! – умоляюще произнёс Антонио. – Прошу вас принять моё приглашение! Настоящий самурай! Кто бы мог подумать?

Я усмехнулся про себя. Выходит, я ему уже без надобности? И кто тут про бестактность говорил?

- Здесь такой красивый вид, - вздохнул я.

- У меня есть покои и получше! – горячо произнёс герцог. – Милорд?

Орю посмотрел на меня, на милорда Гуэрра, и в его глазах заплясали весёлые искры. Всё ясно. Бард готовится играть роль сурового ниппонского воителя.

- За стеной неприступного замка,

Будет нам куда проще отбиться,

От презренных синоби, - продекламировал он.

Мне показалось, что герцог Антонио сейчас словит оргазм.

- Вы поэт? – с придыханием произнёс он.

- Любой воин должен быть готов сложить хайку при любой жизненной ситуации, - пожал плечами Орю. – Самый шик, если в трёх строфах удастся выразить свои чувства, описание природы и перечень мелких бытовых неурядиц.

- Помилуйте, - удивился герцог, - но разве такое возможно?

- Грустно на сердце,

Шнурки у ботинок промокли,

Осень настала, - выдал Орю.

- Гениально! – восхитился Антонио.

Всё. Точно придётся переезжать, а то милорд герцог сам ко мне переедет.

Переехали, конечно. Покои нам выделили шикарные, с видом, гораздо лучшим, чем в гостинице, тут хозяин поместья не обманул. Только-только слуги разгрузили багаж, как пришёл дворецкий, с приглашением к столу. И то дело, перекусить не помешает.

Признаться, трапезная, куда нас отвели, повергла меня в шок и трепет. Милорд дэ Гуэрра попытался оформить её в японском стиле, в меру своего разумения, но вышло не очень. Стены были завешены тряпками, на которых кто-то намалевал странные каракули, у обеденного стола заменили ножки, сделав из втрое ниже, а стулья убрали совсем, накидав на пол больших подушек. Орю, увидев это великолепие, закатил глаза.

Мы кое-как расселись, примостившись на этих нелепых подушках-сиделках. Чхве, в прошлой жизни кореец, не испытывал неудобств, он уселся по-восточному, я, расположился, скрестив ноги по-турецки, а вот у Розалин возникли проблемы. Как ни сядь, а колени видно.

Появился и хозяин поместья, одетый в странный наряд. Подозреваю, в его представлении так должно было выглядеть кимоно, но эта хламида из цветастой ткани больше походила на халат какого-нибудь жителя Средней Азии из моего прошлого мира. Следом вышли слуги, замотанные в похожие непотребства, во главе с поваром. Тот поставил на пол жаровню, разжег огонь, и принялся жарить мясо, нарезанное тонкими ломтиками.

- Как вам моя ниппонская комната? – поинтересовался довольный герцог.

- Ошеломила, - честно ответил я.

- Я старался, - заулыбался повёрнутый на Ниппонии герцог. – Знаете, сложно добыть хоть какую-то информацию про островную империю, это крайне закрытое общество.

- Есть такое дело, - кивнул Орю. – Даже торговля с другими странами у нас строго лимитирована. Мало кто выбирается во внешний мир.

- Но вы-то выбрались, - заметил герцог.

- О, это долгая и грустная история… - сделал скорбное лицо Орю.

Ну всё. Сейчас завернёт очередную сказку.

- Прошу, поведайте её нам! – тут же возбудился Антонио. – Сейчас принесут вино. Сакэ нет, его практически невозможно достать, а мои эксперименты в этой области оказались не съедобны. Зато вино – лучшее!

Вино принесли и разлили в пиалы. Повар разложил прожаренное мясо, подал соус и гарнир из риса. Бикрос неодобрительно смотрел на все эти манипуляции, видать, низко оценил качество готовки. Я взял вилку (палочки и правда, принесли, но хорошо хоть к ним добавили привычные вилки) макнул жареную говядину в соус и попробовал. Не знаю, что Бикросу не понравилось. Мясо как мясо. Жареное. В соусе. Вкусное.

- Как я уже сказал, - начал Орю, пригубив вина, - я ронин, самурай, потерявший хозяина…

Тут началась очешуительная история. Якобы служил Орю у одного известного даймё, Икити Ямакири. Его предок получил свою фамилию за то, что одним ударом убил взбесившегося вирма и разрезал пополам небольшую скалу за ним. Император так впечатлился этим подвигом, что дал в правление славному воину одну из провинций и жену из древнего, но захиревшего рода.

Всё как обычно, принцесса и полцарства в придачу.

В общем, правил род Ямакири долго и счастливо, пока бразды правления не перешли Икити. Был он правителем неплохим, с делами справлялся, но вот жены у него не было. Перебивался как-то, всё по наложницам да по служанкам, пока один раз, во время лесной прогулки, не встретил прекрасную деву. Тут всё закрутилось, любовь, свидание, свадьба.

Всё бы хорошо, но девица оказалась из роду ёкаев, а конкретнее, карасу-тэнгу.

Впрочем, даймё махнул рукой, ну нечисть и нечисть, зато красивая. Сыграли свадьбу, и зажила молодая пара душа в душу. Всё шло нормально, пока в молодого правителя не влюбилась дзасики-варащи, домовой дух. Эта подлая девица замутила интригу, и заколдовав до невменяемого состояния несчастного Икити, возлегла рядом с ним на койку. Юная жена, зайдя в спальню, увидела эту сцену, и, не вынеся позора, пронзила своё сердце длинным ножом-танто.

Дальше пошёл кавардак, тесть с тёщей воспылали огнём праведной мести и объявили войну бывшему зятю. Никакие объяснения не помогли, так что состоялось сражение, прямо у стен замка. Благородные самураи уже готовились навалять врагу, ибо благородным самураям по барабану кого резать, главное удаль молодецкую показать, но справедливый даймё вышел вперёд и толкнул речь:

- Я вызываю на бой тебя, мой тесть, мой родственник, и пусть судьба битвы решится в нашем с тобой поединке. Довольно смертей, решим же всё в честном бою!

Бились они долго, Икити даже