благотворительный фонд для бездомных Стеллы и в фонд для молодых людей с отклонениями, в котором участвовала тетя Кристин. Остальное решила оставить на своем счете, пока не решу, как лучше распорядиться этими средствами.

Марку оказалось непросто заново обосноваться в деревне. Несмотря на мои заверения, и Марта, и Анджела смотрели на него с подозрением. Тина была шокирована, когда привела его на нашу очередную встречу, но, когда я все объяснила, обещала помочь нам обоим. На первом сеансе Марк очень много плакал. Это меня сильно напрягало, так что мы вместе решили, что нам с Марком лучше пока походить отдельно, прежде чем снова устраивать семейную терапию.

Разумеется, Марк был ужасно расстроен, особенно когда я передала ему все документы и он впервые увидел фотографии своей истощенной, беззубой сестры. Тина сказала, мне нужно быть с ним честной, но дать ему время разобраться с собственными эмоциями. Она предупредила, что он может разозлиться. Но я это и так знала, и я это понимала. Ему понравился мой новый дом, и вскоре он стал там самым частым гостем.

Моя жизнь была прекрасна до того момента, как мне позвонила миссис Салливан с почты. В тот самый день, 28 ноября, я закрыла сделку по продаже дома.

– Салли, – обратилась она ко мне, по-прежнему крича. Она так и не поняла, что у меня не было проблем со слухом. – В сортировочное отделение в Этлоне попало письмо для Мэри Нортон на твой старый адрес. Они оставили его мне. Мне его занести?

Я сразу же накинула пальто и отправилась на почту за углом. Я взяла письмо у миссис Салливан парой щипцов.

– Это может быть уликой, – объяснила я. – Полиция, возможно, захочет взять у вас отпечатки пальцев.

Это ее развеселило.

– Ох, Салли, ты такая смешная. Мы что, сейчас играем в «C.S.I.: Место преступления – Каррикшиди»? – Она разразилась хохотом.

Когда миссис Салливан увидела, что я не улыбаюсь, она принялась громко объяснять:

– Это программа по телевизору, Салли. Про следователей.

– Спасибо, миссис Салливан, я знаю общую канву.

Я ушла, так и не улыбнувшись. Почерк был мне уже знаком. Это был «С». И на письме стояла ирландская марка. Когда я пришла домой, то сразу позвонила Марку. Было всего четыре часа, но он сказал, что сейчас же приедет.

Мы вместе осмотрели конверт. Он был толще, чем предыдущие. Я подумала, не стоит ли нам сначала позвонить в полицию, но мы оба не могли ждать. Марк принес с собой хирургические перчатки с завода. Он аккуратно открыл конверт, а я достала письмо. Вместе с ним выпала маленькая коробочка, а потом коробочка побольше с надписью: «НАБОР АКТИВАЦИИ ДНК».

Дорогая Мэри!

Мое имя при рождении – Питер Гири, и, хотя мое рождение не было зарегистрировано ни в Ирландии, ни где-то еще, родился я здесь. Моя мать – Дениз Нортон, отец – Конор Гири. Я твой брат. Я родился на шесть лет раньше, чем ты, в доме в Киллини. Наш отец забрал меня у Дениз, когда я приучился к туалету. Мне не было дозволено видеться с ней или с тобой, хотя моя спальня находилась по соседству с вами в пристройке нашего отца.

Когда я стал старше, мне разрешили ходить в другие части дома. Тебя и нашу мать держали под замком. В молодые годы я не видел других людей – только на страницах отцовских газет, а потом по телевизору.

У меня нет никаких воспоминаний о матери до шести лет, когда я провел вместе с ней в той комнате два ужасных дня. Теперь я понимаю, насколько с ней бесчеловечно обращались и как истязали. Она тогда была беременна тобой и до смерти напугала меня. Не буду сейчас вдаваться в детали, потому что не хочу тебя расстраивать. Я знаю, что ты родилась на следующий день после того, как я покинул ту комнату, но я больше ни разу тебя не видел, кроме последнего дня, когда отец сбежал, захватив меня с собой. Ты этого не помнишь? Тебе, наверное, было лет пять.

Я не понимаю, почему никто не искал меня. Я понимаю, что нас разлучили, но верю, что мать скучала по мне, во всяком случае, до твоего рождения. Неужели она просто забыла меня?

В Лондоне отцу удалось добыть нам фальшивые паспорта, и мы уехали в Новую Зеландию. Моя жизнь там была очень тяжелой. Я обучался дома, и даже после этого отец долгие годы держал меня в изоляции. Но хорошая новость для нас обоих заключается в том, что он уже давно мертв. Больше он не угрожает никому из нас.

И все же я не чувствую себя свободным от него. Отец отравил и разрушил мою жизнь. Только благодаря наступлению эпохи интернета я смог что-то узнать о нем, о тебе и о матери. Наконец я узнал, что она умерла. Когда ты попала во все заголовки, собственноручно избавившись от останков приемного отца два года назад, я начал выяснять, где ты была и что с тобой происходило. Более ранние сообщения утверждали, что тебя удочерили в Англии.

Когда впоследствии в газетах написали, что ты не убивала мистера Даймонда и была «нейроатипична», я подумал, что ты, возможно, такая же, как я. Поэтому я и послал тебе Тоби. Я подумал, с ним тебе станет легче пройти через сложный период.

Мне даже в голову не приходило, что, если я отправлю тебе медведя, это приведет к поискам нашего отца в Новой Зеландии. Я вообще все плохо продумал, но, похоже, ты решила, что это он отправил его тебе, чтобы помучить. Полиция отследила и допросила меня, но я решил соврать и все отрицать. Я был трусом. Мне очень стыдно, но я не хотел быть втянутым в публичный скандал. Я показал полиции поддельный паспорт отца. Думаю, они не очень внимательно отнеслись к этому расследованию, потому что больше не возвращались. К тому же они все равно не искали человека, у которого был сын. Этого я не понимаю. Они как будто и не знали, что у нашего отца был сын?

В этом году я понял, что ты, наверное, не знаешь настоящую дату своего рождения, так что послал тебе открытку, но я не знал, как раскрыть тебе тайну своей личности и стоит ли это делать. Надеюсь, мое существование тебя лишь удивило, но не шокировало. Или, может, ты всегда знала обо мне?

Главная