Шестая глава

Антифашисты

Организация Первой антифашистской партизанской бригады

После перехода Гиль-Родинова и его подчиненных на советскую сторону начальник ЦШПД П.К. Пономаренко и сотрудники его аппарата решили внимательно изучить обстановку в бывшей «Дружине». Пантелеймону Кондратьевичу не терпелось узнать, могут ли вчерашние эсэсовские каратели быть надежными товарищами советских патриотов. Соединением Родионова интересовались и органы государственной безопасности СССР, ведь личный состав «Дружины» обучался в разведывательно-диверсионных школах СД. Предполагалось также подвергнуть всех солдат и офицеров бригады процедуре фильтрации и выявить вражескую агентуру.

Для решения этих задач была сформирована рабочая группа. Возглавил ее секретарь Минского подпольного обкома КП(б)Б, уполномоченный ЦК КП(б)Б и БШПД по Борисовско-Бегомльской зоне подполковник Р.Н. Мачульский. 19 августа 1943 г. его вызвали в ЦК Компартии Белоруссии на встречу с Пономаренко. Цель, ради которой Мачульский летел на оккупированную территорию, заключалась в укреплении партизанского соединения Борисовско-Бегомльской зоны. Одновременно ему поручили разобраться во всех обстоятельствах перехода бригады Родионова и доложить свои соображения о возможности использования ее в качестве боевой единицы в составе соединения, вверенной ему зоны[842].

В рабочую группу были также включены секретарь ЦК КП(б)Б и заместитель начальника БШПД И.П. Ганенко, по линии НКГБ — заместитель Р.Н. Мачульского по разведке и контрразведке, руководитель оперативной группы «Август» — капитан госбезопасности К.И. Доморад. Для решения ряда вопросов на месте, в том числе судьбы пленных, вылетел секретарь ЦК КП(б)Б и первый помощник начальника ЦШПД майор П.А. Абрасимов. Хотя в 1966 г. Доморад яростно отрицал, что группа получила конкретные указания наркома Л.П. Берии о проведении «чистки» в бригаде, ничего странного в подобных инструкциях не было, и эта версия Титкова выглядит вполне правдоподобно[843].

Ночью 20 августа группа успешно долетела до места назначения, приземлившись на Бегомльском аэродроме. Ганенко, как доверенное лицо начальника БШПД, хотел задержать самолет на день, однако воздушная обстановка была тревожной. Тогда он распорядился, чтобы в самолет погрузили «наиболее опасных преступников» — Богданова, Святополка-Мирского и еще 15 человек, содержавшихся под стражей в бригаде «Железняк». Под конвоем они были доставлены в Москву[844].

Мачульский сразу решил познакомиться с Родионовым. 21 августа капитан К.И. Доморад был направлен с поручением в 1-ю Антифашистскую бригаду, чтобы ее командир прибыл на встречу с членами подпольного ЦК КП(б)Б. 22 августа, ровно в полдень, Родионов приехал в штаб бригады «Железняк». Разговор состоялся серьезный и весьма интересный.

Владимир Владимирович, как обычно, начал с того, что попытался выяснить, простят ли его за то, что он в течение года воевал на стороне врага. Гиль при этом скрыл, что уже с сентября 1941 г. сотрудничал с немцами, что еще в лагере для военнопленных в Сувалках занимался выявлением советских функционеров и евреев, жестоко избивал советских офицеров, не захотевших помогать врагу, и лично был причастен к нескольким убийствам.

Прямого ответа на вопрос Родионова не последовало. И.П. Ганенко захотел узнать, как мог советский офицер оказаться на стороне противника. Гиль к тому моменту уже придумал себе легенду. Бывший эсэсовец лицемерно заявил, что пошел на сотрудничество с немцами потому, что хотел создать сильное боевое формирование и с ним перейти на советскую сторону. Но прежде чем ему позволили сформировать бригаду, он был вынужден организовать Боевой союз русских националистов и написать его программу. «Я готов нести ответственность за свое поведение и поведение моих подчиненных, — сказал Гиль представителям рабочей группы. — Даю честное слово, что буду сражаться с гитлеровцами мужественно, до последней капли крови»[845].

Чтобы хоть как-то расположить к себе Мачульского и Ганенко, Родионов передал им составленную справку о возникновении 1-й Антифашистской бригады и списки руководящего состава Боевого союза русских националистов и 1-й Русской национальной бригады СС. Безусловно, большой интерес представляет собой справка «О возникновении 1-й антифашистской бригады», подготовленная 22 августа 1943 г. в деревне Осово. Гиль вкратце изложил путь бригады СС, умолчав, однако, о самых неудобных моментах. Все эпизоды, связанные с карательной деятельностью соединения, были им нивелированы, как и собственное участие в этих преступлениях. Через весь этот документ проходит идея, будто еще в лагере у него возникла мысль собрать под своим началом командиров, чтобы потом вместе с ними вернуться на советскую сторону. В справке Гиль открыто выражал свое неприятие в отношении Иванова и Жиленкова, Власова и Богданова. При этом он утаил от рабочей группы БШПД характер своих отношений с этими людьми. Перекладывание всей вины на Богданова выглядело весьма неприглядно и не могло не вызывать соответсвующих вопросов[846].

Ознакомившись с документами, Ганенко засомневался в честности Родионова, в первую очередь, относительно создания БСРН. «Хорош “мертворожденный младенец” [именно так Гиль отозвался о “Боевом союзе”. — Примеч. авт.], если способен сам рожать дружины, полки и даже бригады», — с иронией заметил заместитель начальника БШПД. Не молчал и Мачульский, упрекнувший Родионова за слишком позднее решение о переходе к партизанам. Затем слово вновь взял Ганенко, сказавший, что положение Гиля сложное. Прежде чем ему смогут поверить, должно пройти какое-то время[847].

Хотя разговор завершился не в самой приятной тональности, Родионова пригласили на обед, организованный при штабе бригады «Железняк». Командир соединения Иван Филиппович Титков был к тому времени высоко отмечен партизанским командованием. 24 сентября 1943 г. начальник БШПД сделал в его личном деле запись: «Товарищ Титков, проводя большую работу по разложению национальных формирований противника, правильно сочетал боевые действия и агентурную и разъяснительно-пропагандистскую работу. Бригадой издавались и засылались в части добровольных формирований лозунги, плакаты, боевые листки, газеты, что в значительной мере ускорило процесс разложения в добровольных формированиях противника. В результате проведенной работы бригада добилась перехода на сторону партизан соединения Гиль-Родионова, которое вело активную борьбу против бригады “Железняк”»[848].

23 августа 1943 г. Мачульский и Ганенко посетили «родионовцев». Мачульский вспоминал: «Навстречу вышел командир бригады Гиль-Родионов и пригласил в штаб. Здесь состоялась непродолжительная беседа. Ганенко сказал, обращаясь к присутствовавшим в штабе офицерам:

— Коммунистическая партия и Советское правительство никогда не смотрели на попавших в плен к противнику бойцов и командиров как на изменников Родины [подобное заявление, разумеется, никак не соответствовало действительности. — Примеч. авт.], а считают их советскими людьми, которые в силу стечения обстоятельств оказались в руках врага и временно вышли из боя. Если кто-либо из военнопленных совершил преступление перед Родиной, то должен искупить свою вину в смелых и решительных боях