дня 18 августа на реке Поня развернулись ожесточенные бои. Главный удар войск СС пришелся по 1-й Антифашистской бригаде. Эсэсовцам удалось захватить плацдарм на реке Поня, и если бы не помощь бригады «Железняк», соединение Родионова было бы разбито. Наступление полиции и войск СС, которые вновь овладели Докшицами, удалось остановить только благодаря тому, что 2-й и 5-й отряды бригады «Железняк» нанесли удар по участку железной дороги Будслав — Парафьяново. Подрывники этих отрядов произвели взрывы, разрушили мосты и железнодорожное полотно. В результате у партизан появилось несколько дней передышки, которые Гиль использовал для реорганизации своей бригады[827].

Разумеется, после того как партизанские соединения перешли 18 августа к обороне, ни о каком разгроме гарнизона немцев в Глубоком и рейде на Поставы не могло быть и речи. Штурмовать в одиночку Глубокое 1-я партизанская бригада им. А.В. Суворова не рискнула. Это обрекло на провал восстание, подготовленное в гетто.

Переход «Дружины», по мнению западногерманского исследователя Кристана Герлаха, спровоцировал немцев на то, чтобы жестоко уничтожить гетто в Глубоком[828]. До этого планировалось депортировать узников в Люблин. Но опасение, что вчерашние коллаборационисты могут прийти на помощь евреям, побудило оккупационные власти подвести черту под жизнью местной общины. По воспоминаниям Якова Суховольского, «семнадцатого августа 1943 г. родионовцы из дислоцированного в Крулевщине полка [в Крулевщине подразделений “Дружины” не было, речь идет о нападении на станцию. — Примеч. авт.] напали на немцев, разгромили немецкий гарнизон и жандармов из Глубокого и ушли в лес… Восемнадцатого августа убитых жандармов привезли хоронить в Глубокое. С вечера девятнадцатого гетто было окружено, приехали из Постав, где стояла часть СС, и откуда-то еще полицейские. В Юденрат пришел представитель, что надо всех выводить. Но, конечно, никто никого уже не выводил, и в четыре-пять утра началась паника»[829].

В уничтожении гетто принимали участие 2-й полицейский полк СС, полевая комендатура № 600, команды полиции безопасности и СД, подразделения полевой жандармерии и местная вспомогательная полиция. По сообщению командования 1-й бригады им. А.В. Суворова, восстанием руководил Либерман, позже казненный немцами. Узники были вооружены, применяли гранаты, подожгли полицейский участок, войлочные фабрики и ремесленные мастерские. Они пытались прорвать проволочные заграждения[830]. Тогда против восставших были брошены танки, артиллерия и авиация. Немцы поливали гетто с самолетов воспламеняющейся жидкостью, в результате более тысячи узников сгорели в огне. Все каменные дома в гетто были взорваны. После того, как восстание было подавлено, частями СС и полиции был проведен массовый расстрел. Смерти избежало только 120 человек, успевших бежать в лес[831].

22 августа 1943 г. операция по уничтожению гетто завершилась. Гебитскомиссар Глубокского округа Гахманн был удовлетворен ее результатами. За успешное проведение мероприятий по истреблению евреев он объявил благодарность коменданту полевой жандармерии Керну и начальнику полиции Левандовскому[832].

Исследователь Л. Смиловицкий приводит информацию, что «в августе 1943 г. группа евреев из Глубокого была спасена отрядом под командованием Родионова»[833]. К сожалению, автор не приводит источник, откуда он взял эти данные. Хорошо известно, что в момент разгрома гетто бригада Гиля находилась на территории Борисовско-Бегомльской зоны и вела оборонительные бои.

На этой трагической ноте и завершился переход «Дружины». Согласно отчету Родионова, в его бригаде после боев 17–22 августа 1943 г. было: 106 офицеров, 151 человек младшего командного состава, 1175 рядовых. Бригада имела на вооружении 26 станковых и 40 ручных пулеметов, 85 автоматов, 1040 винтовок, 63 пистолета, одно орудие 76-мм, пять орудий 45-мм, шесть минометов 82-мм, пять минометов 60-мм, восемь минометов 50-мм, семь противотанковых ружей (ПТР). Помимо этого, имелось следующее количество боеприпасов: 48 снарядов 76-мм, 170 снарядов 45-мм, 223 мины 82-мм, 180 мин 60-мм, 375 мин 50-мм, 225 патронов к ПТР, 85 тыс. патронов к советским винтовкам, 128 тыс. — к чешским, 15 тыс. — к французским. В бригаде также было семь грузовиков, четыре мотоцикла, восемь ротных радиостанций, семь телефонных аппаратов, два радиоприемника, три пишущих машинки, один ротатор для печати пропагандистских материалов. Потери соединения в боях за город Докшицы и Крулевщину составили 32 человека убитыми и ранеными, 184 человека пропали без вести. В отчете уточнялось, что «пропавшие без вести» — это в основном «западники» (жители Западной Белоруссии), дезертировавшие из подразделений. В боях бригада потеряла 2 станковых и 3 ручных пулемета, 1 миномет 50-мм[834].

В отчетах, шедших по линии различных партизанских формирований, общее число «дружинников», ставших партизанами, называется другое. Как правило, от полутора до двух тысяч человек[835], что, по всей видимости, соответствует действительности, поскольку численность бригады в июле — августе 1943 г. составляла около 3000 бойцов и командиров. Отсюда, правда, партизанское руководство делало вывод, что на сторону «народных мстителей» перешло все соединение[836]. На самом деле это не совсем так. В Глубоком сотрудники СД развернули сборный пункт для беглецов, пожелавших возвратиться назад. Таких оказалось немало: на пункт пришли не менее 500 человек, в том числе 30 офицеров[837]. Поэтому не совсем корректно говорить о переходе «Дружины» в полном составе, хотя, безусловно, таких крупных переходов ранее не встречалось.

По подсчетам участника партизанского движения, исследователя К.И. Доморада, общее число солдат и офицеров «Дружины», перебежавших к «народным мстителям» с сентября 1942 г. по август 1943 г., составило приблизительно 700 человек[838]. В целом же, по нашим подсчетам, за все время существования русского формирования СС бежали на советскую сторону не менее 3000 человек.

20 августа 1943 г. начальник ЦШПД П.К. Пономаренко направил в бригаду «Железняк» срочное сообщение:

«Объявляю для сведения всего личного состава бригады радиограмму молния:

Родионову.

Приветствуем переход на сторону партизан, на активное действие против немцев захватчиков. Утверждаем наименование бригады I Антифашистской, Вас командиром бригады. Подробные указания получите письмом через т. Титкова.

Секретарь ЦК Белоруссии

Генерал-лейтенант Пономаренко

20.8.43 г.»[839].

Весть о переходе бригады русских эсэсовцев партизаны встретили с радостью. В периодических изданиях «народных мстителей» было опубликовано сообщение П.К. Пономаренко от 20 августа 1943 г. (в частности, в газете Борисовского горкома и райкома КП(б)Б «Большевистская трибуна»[840]). В самих партизанских отрядах и бригадах прошли собрания.

В.П. Ильин, воевавший в составе соединения Н.П. Гудкова, вспоминал: «Гудков сообщил нам, что в августе месяце на сторону партизан бригады “Железняк” в Бегомльском районе добровольно перешла “1-я русская национальная бригада”, которой командует Гиль-Родионов и которая теперь стала именоваться “1-й Антифашистской партизанской бригадой”. Эта бригада перешла со своей артиллерией и другим вооружением. В первом же бою на стороне партизан солдаты и офицеры Гиль-Родионова проявили храбрость и большую боеспособность. Они разгромили узловую железнодорожную станцию Крулевщина, истребили свыше 600