Шрифт:
Закладка:
– Я не хочу сделать ничего плохого им, – прошептал он, но грован заставил его замолчать и отползти от девушки.
– Хойсира, потерпи, – шептала Неела, хотя понимала, что противоядия у нее не было. Может быть, оно было у шамана, но того растерзал пес и сейчас поглощал останки.
Хойсира открыла глаза и слабо улыбнулась.
– Прощай, Неела. Я была неправа, – прошептала женщина, – берегите Артема, станьте ему помощницами.
– Не говори ничего, – остановила ее Неела, – ты еще поживешь…
– Нет, – Хойсира проглотила сгусток крови, появившейся во рту. – Мне недолго осталось… Попроси у Артема за меня прощения. Я просто дура, – прошептала она, и глаза ее закрылись.
Неела приложила ухо к ее груди. Сердце еще билось, но девушка понимала, что жизнь уходит из подруги. Кровь из раны на спине вытекала, очищаясь от яда, и одновременно с ней утекала жизнь женщины хойду.
«Зарой ее в яму и привяжи к ней юшпи», – услышала Неела голос в своей голове. Она вздрогнула и крикнула гровану:
– Оставь его! Копай яму, – и принялась кинжалом шамана резать дерн. Она торопилась, так как голос подгонял ее: «Поспеши, иначе ты ее не спасешь».
Грован не стал спрашивать, зачем нужно рыть яму, и присоединился к девушке. Вскоре им стал помогать и мерш. Через минуту яма была готова.
– Положите ее в яму! – приказал Неела, и мужчины безропотно подчинились. Затем Неела нашла нескольких низших духов, кружившихся под землей и прилетевших на запах пролитой крови. Она вытащила самого крупного и подселила к Хойсире. Та вздрогнула и посерела. Воздух вышел из ее легких, и всем показалось, что она умерла или вот-вот умрет.
– Закапывайте ее, – приказала Неела и стала закидывать тело землей. На месте захоронения вырос небольшой холмик.
– Зачем ты забираешь у меня мою жертву? – услышала Неела ледяной голос и узнала по нему свою богиню.
– Она не прошла свой путь, сестра. И может быть полезной.
– Полезной она может быть лишь мертвой.
– Но кто тогда будет сражаться за человека, – ответил ей другой голос.
– Хорошо, я услышала тебя, – прошелестел удаляющийся голос, и по лицу Неелы прошелся холод прикосновения крыла. – Ты наказана, ослушница, – произнесла на прощание Иехиль. Неела почувствовала, как занемела правая половина ее лица. Она его не чувствовала.
Неела не знала, правильно она сделала или нет, но доверилась знакомому голосу. Она обернулась на жрущего пса и, посмотрев на останки шамана лютыми глазами, приказала ему:
– Сторожи ее, – слова давались ей с трудом. Она встала с колен, отряхнула с себя землю и уставилась на мерша. Тот под ее взглядом согнулся. – Я тебе верю, мерш, но этого недостаточно, чтобы искупить вину. Вы выкрали женщину вождя союза, и ваш человек по приказу вождя ее убил. Вашего племени не будет на озерах. Я, Неела, жрица богини смерти, объявляю всему племени мерши кровную месть. Пока те, кто сделал и был причастен к этому, не понесут наказание. Я буду убивать каждого мерша, кого поймаю. Ты можешь идти, – к ней вернулась способность говорить правильно. Заледенелая половина лица оттаяла. – И передай мои слова вождю. А теперь оба оставьте меня, я проведу обряд.
Мершок, который пребывал в священном ужасе оттого, что девушка заживо закопала женщину хойду, машинально кивнул и поднялся колен.
– Я сообщу эту весть вождю, – произнес он и бросился в темноту.
Неела отдала мысленный приказ бестиям: «Этого не трогать, на нем мой знак», – и ведьмы, рыскающие в поисках живых, пропустили беглеца.
Мершок бежал не разбирая дороги. Добежал до поселка и опрометью бросился к дому вождя. Он заскочил туда и увидел Меркая в обществе двух шаманов и пятерки приближенных воинов.
– Ты запыхался, Мершок, – с усмешкой произнес вождь. – Так торопился сообщить мне, что две сумасшедшие бабы схвачены?
– Нет, Меркай, – пылая яростью в глазах, ответил сквозь зубы сотник, – Я спешил сообщить тебе, что Мерсвел убил женщину хойду, а колдунья перебила мой отряд. Меня оставила в живых.
– Что? – нахмурился вождь. – Пятьдесят воинов были перебиты?
– Да, как только твой прихвостень убил женщину, его загрыз пес, а остальных убили страшные животные, я таких не видел еще.
Вождь, разглядывая сотника в упор, катал по загорелым скулам желваки.
– А почему ты остался жив? – спросил он.
– Потому что колдунья приказала сообщить племени, что все племя мершей будет стерто с лица земли. Ему объявлена кровная месть, и колдунья будет убивать каждого мерши, которого поймает. Мы уже потеряли почти восемь десятков отборных воинов. Сколько еще, Меркай, воинов ты хочешь принести в жертву своим желаниям?
– Ты задаешь мне вопросы? – вождь привстал. – Уж не хочешь ли ты оспорить мое право повелевать племенем?
– Нет, Меркай, тебя убьет ведьма и других тоже, пока мы не выдадим ей тех, кто захватил и отдал приказ убить женщину хойду.
Меркай услышал и сел. Он нахмурился и стал думать. Поразмыслив, произнес:
– Что может сделать одна женщина и несколько зверей. Пусть она смогла уничтожить небольшой отряд, но у нас есть еще две сотни воинов, и мы покажем ей, как сражаются настоящие мужчины…
– А сколько воинов останется в живых после этой битвы, вождь? – негромко, глядя исподлобья на Меркая, спросил сотник. – Десяток, два? Что ты скажешь племени и союзникам? Что сражался с одной бабой и потерял всех своих воинов?
– Ты так уверен в ее силах? – спросил Меркай.
– Сам увидишь. Я ухожу, – Мершок повернулся, чтобы уйти.
– Ты куда собрался, Мершок? – опасным тихим голосом спросил вождь.
– Я ухожу домой и буду сидеть там.
– Ты так испугался колдуньи, что решил спрятаться за юбку жены?
Сотник окинул вождя угрюмым взглядом и повернулся, чтобы уйти.
– Стой! – приказал Меркай. – Я не закончил еще говорить.
– А я уже не сотник, Меркай. Простой член племени. Мне все равно, что ты скажешь. Твой дядька был лучшим вождем, чем ты, и твой отец хитростью заставил племя принять тебя как вождя. Я служил племени, не тебе…
– Ах, вот оно что? – произнес Меркай и, когда Мершок отвернулся, схватил топор, лежащий перед ним на столе, и запустил его в бывшего сотника.
Топор обухом ударил воина по затылку. Тот покачнулся. Повернулся и, закрыв глаза, повалился на пол.
– Уберите эту падаль, только по-тихому. Незаметно
