Что же в конечном счете хотели узнать гарвардские исследователи у бывших советских граждан? Достаточно прочитать 114 вопросов из социологических анкет, на которые предлагалось ответить. Приведем лишь некоторые10.

— Думали ли Вы, что у Вас была возможность сделать себе карьеру во время вашей жизни в Советском Союзе перед войной?

— Как сильно было в 1940 году Ваше желание покинуть СССР?

— Считаете ли Вы, что американцы думают, что людям должно быть разрешено открыто высказывать свое мнение и говорить все, что им угодно, или американцы думают, что правительство должно запрещать говорить определенные вещи? [Отметить одно].

— Укажите, какие из групп советского общества, по Вашему мнению, получают больше, какие — меньше и какие — столько, сколько они заслуживают. 1) Советские служащие. 2) Рабочие. 3) Крестьяне. 4) Интеллигенция. 5) Партийные работники.

— Какое правительство Вы предпочитаете? [Отметить одно: 1) Правительство, которое гарантирует личную свободу, например, право критиковать правительство, свободу вероисповедания и т.д., но не дает Вам уверенности в получении работы. 2) Правительство, которое гарантирует сравнительно хороший уровень жизни, но не обеспечивает Вам этих прав.]

— Принес ли, по-вашему, Ленин вред русскому народу? [Отметить одно: 1) Он сделал много хорошего. 2) Он сделал отчасти хорошее. 3) Он сделал кое-что хорошее, а кое-что плохое. 4) Он сделал отчасти плохое. 5) Он сделал много плохого.]

— Что следовало бы сделать с большевистскими вождями, когда был бы сброшен советский режим?

— Считаете ли Вы большевистский режим лучшим или худшим по сравнению с гитлеровским нацистским режимом, который был в Германии?

— Предположим, что большевистский строй был бы свергнут и новое правительство пришло бы к власти. Какие стороны свергнутой системы следовало бы сохранить в новой системе? Какие стороны следовало бы, безусловно, изменить?

— Согласны ли Вы со следующим заявлением: «Советская печать и радио никогда не говорят правду»?

— Поддерживаете ли Вы мысль о сбрасывании как раз теперь атомной бомбы на Москву, с тем чтобы уничтожить большевистских вождей, даже хотя это означает убийство тысяч невинных мужчин, женщин и детей? [Отметить одно: 1) Да, бомба должна быть сброшена на Москву теперь. 2) Бомба должна быть сброшена только как последнее средство, после того как все иное не приведет к результату. 3) Нет, бомба не должна быть сброшена на Москву.]

— В некоторых странах современного мира транспорт и пути сообщения находятся во владении государства и под его контролем. Вы за это или против этого?

— В некоторых странах современного мира государство владеет легкой промышленностью и управляет ею, как, например, производством мебели и одежды. Вы за это или против этого?

— Во многих странах государство является хозяином тяжелой промышленности (такой, как угольная и сталелитейная). Являетесь ли Вы сторонником этого или Вы против этого?

— Каково Ваше мнение об организации системы советского образования (не о том, чему учат, а скорее, о самой системе, например, о количестве учебных заведений и т.п.)? Вы за нее или против нее?

— Правительство имеет право запрещать людям участвовать в собраниях, которые имеют целью нападки на правительство. Вы с этим согласны или не согласны?

— В некоторых странах государство гарантирует работу каждому. Вы за это или против?

— Проживая в Советском Союзе, как часто Вы разговаривали со своими друзьями о том, что происходит? [Отметить одно: никогда, редко, часто.]

— Где Вы обычно с ними тогда разговаривали? [Отметить одно: на рабочем месте; в ресторане или в клубе; дома; где-нибудь еще — где именно.]

— Проживая в Советском Союзе, получали ли Вы информацию, касающуюся слухов? [Отметить одно: часто, редко, никогда.] Если да, то по каким слухам? Где Вы узнавали об этих слухах?

— Как Вы жили во время оккупации [немецкой. — Авт.] по сравнению с другими людьми? [Отметить одно: лучше других; так же, как другие; хуже других.]

— Какие из следующих групп населения относились наиболее дружелюбно к немцам? [Отметить одно: городские рабочие, крестьяне, интеллигенция, советские должностные лица.]

— Представители каких групп населения встречались наиболее часто среди чинов полиции [немецкой. — Авт.]? [Отметить одно: бывшие советские должностные лица и члены партии, репрессированные в прошлом лица, преступники, безработные, милиционеры.]

— Возможно, что некоторые лица, занимавшие ответственные посты во время оккупации, были людьми идейными, а некоторые были оппортунистами [в данном случае — соглашателями, приспособленцами, предателями. — Авт.]. Как Вы думаете, сколько было оппортунистов? [Отметить одно: менее ¼; между ¼ и ½; между ½ и ¾; более ¾].

— Кто из немцев, кого Вы видели, вел себя лучше всего? [Отметить одно: гражданские лица, фронтовые части, гарнизонные войска, СС, СД, жандармерия, другие.]

— К каким из «восточных» воинских частей население относилось наиболее лояльно? [Отметить одно: к добровольческим частям, власовским формированиям, бригаде Каминского, украинским частям, национальным легионам, полиции, другим.]

— Пожалуйста, перечислите все ошибки, которые совершали немцы.

— Если Вы жили в национальной республике, насколько сильны были самостийные настроения, в чем они выражались и как немцы к ним относились?

— Некоторые люди считают, что американцы более способны, чем европейцы. Согласны ли Вы с этим? [Отметить одно: я согласен с этим; я не согласен с этим.]

Эти вопросы с такой откровенностью выдавали идеологические и политические цели заказчиков исследования (даже несмотря на социологические приемы маскировки), что делали американцев своего рода продолжателями стратегии германских нацистов. С истинно американским прагматизмом, «по-демократически», без стеснения спрашивали, допускает ли опрашиваемый мысль о сбрасывании атомной бомбы на Москву, хотя это означает убийство сотен тысяч невинных. Вопрос будто для упомянутого уже Спиридона из солженицынского романа «В круге первом», который рассуждал так: «…вот летит такой самолет, на ем бомба атомная <…> я бы сказал… А ну! ну! кидай! рушь!!»

Ну кинули бомбы, ну разгромили большевистское государство с его большевистскими вождями. Следом нужно было бы вводить войска, чтобы установить оккупационный режим, причем тот, который не отторгло бы население, пока создавалось бы марионеточное правительство. Поэтому важно было понять немецкий опыт. Какова была жизнь во время германской оккупации? Кто из немцев вел себя лучше — фронтовые части, СС или СД? Какие группы советского населения наиболее дружелюбно относились к немцам? И главное, что хотелось выяснить, — какие ошибки совершали немцы. Вроде как бы мы, американцы, постараемся избежать этих ошибок.

Смелые вопросы. И совсем непохоже, что гарвардские специалисты хотели такой исследовательской программой отлучить американских штабистов от разработки плана нанесения ядерных ударов по СССР.

Как только гарвардская программа была утверждена руководством Русского исследовательского центра, сразу встала проблема: где, на какой площадке в Германии развернуть эту масштабную работу. Центру была нужна организация, действующая в русле западногерманских законов, не чуждая научных интересов, способная стать партнером Гарварда.

И такая организация нашлась — Мюнхенский институт по изучению истории и культуры СССР. В его создании участвовал некто Д. Фишер, личность явно приближенная к спецслужбам. С зимы 1944-го по весну 1945 года он служил на американской военно-воздушной базе на Украине. Была такая под Полтавой, с нее американские самолеты летали бомбить военные объекты в Италии и Германии. А после войны Фишер занимался советскими беженцами и эмигрантами в американской зоне оккупации в Германии. В начале 1949 года в журнале «Russian review» он опубликовал статью, в которой пытался объяснить, почему советские люди не хотят возвращаться в СССР. Спустя годы Фишер стал известным советологом, авторитетным в кругах идеологов холодной войны.

Так вот, весной 1950 года Фишер прилетел в Германию с заданием: установить контакты