- Зато теперь ваши соотечественники вас уважают - вы так дрались за них, - тихо сказал Митя.

Он стоял перед зеркалом, на нем была сорочка альвийского шелка. Еще недавно он бы и убил, и умер ради этого. Но теперь он уже и убил, и умер, и может, именно поэтому даже не смотрел на свое отражение, а только на отражение застывшего лица Йоэля у себя за спиной.

- Уважают, кланяются даже. Никто дурного слова не говорит. вчера вместо Йоськи ребе Йоэль назвали ... - улыбка на его губах была вымученной, - и я понял, что навсегда останусь чужим для народа моей матери! И для племени моего отца тоже, только вот их я и сам не приму! - с тяжелой, подсердечной ненавистью процедил он. И тихо добавил. - А для империи я плох и с той стороны, и с этой. Как ни повернись, - он отвернулся. И заговорил оживленным, насквозь фальшивым голосом. - Сюртук примерьте! Он пока только сметан, но поглядеть же надо.

И аккуратно, придерживая здесь и прихватывая там, подал сюртук.

В сюртуке не было ничего модного. Ничего похожего на сюртуки петербургских щеголей, которые Митя держал за эталон. В зеркале отражался Истинный Князь. Причем именно Князь-Мораныч. Такой Истинный и такой Мораныч, что Митя даже почувствовал себя слегка самозванцем.

— Это немного на вырост, - улыбнулся Йоэль и было ясно, что не о размере он говорит, потому что даже сейчас, на первой примерке, сюртук сидел идеально.

- Никто не должен быть один, - тихо сказал Митя. - Даже Истинный Князь. Особенно Истинный князь. Мы много говорили с отцом вчера. Всю ночь – думали и говорили, думали и говорили. И поняли, что не все будут рады, когда я, такой Истинный, появлюсь. Господа нигилисты увидят укрепление сословной монархии. Господа дворяне - власти Кровных. Кровные - кто-то обрадуется возрождению, а кто-то посчитает, что теперь Моранычи больно много воли возьмут. Двор ... царская семья ... везде найдутся недовольные.

- А мы, значится, против всего этого светского кагала, плечом к плечу: Истинный князь и ушастый еврей! - насмешливо протянул Йоэль.

- Еще Ингвар Штольц, - невозмутимо сообщил Митя. - Современный мир – мир пара и железа, без хорошего механика – никуда, а он мне пари проиграл, так что никуда не денется. Еще мой отец. И все, кто найдет в возвращении Истинной Крови свою пользу и выгоду. А таких, уж поверьте, будет немало.

- Будет, - задумчиво согласился Йоэль. - С вами уже господин Карпас перемолвится желает. Очень просил протекцию составить, чтоб вы встретиться с ним согласились.

- Он что же, догадался, что это мы его ... - встревожился Митя.

- Обобрали? - насмешливо вздернул идеальные брови альв.

- Облагодетельствовали! - Митя посмотрел на него укоризненно. – Вернули утерянное! Конечно, я поговорю с ним - раз вы просите. Но сейчас я говорю с вами!

- Ну и шо я буду с этого иметь, кроме болячки на свой бедный тухес?

- Дворянство, - тихо сказал Митя. - Которое позволит вам игнорировать «Временные правила». Сможете жить, где захотите, и заниматься, чем хотите ...

- Чтобы стать дворянином, требуется из иудаизма в христианство перейти. Не знаю, за что империя так любит предателей, да только я к ним не отношусь! – альв совершенно не изящно набычился.

Митя поглядел на него задумчиво. Вот и покойная Фира Фарбер тоже отказывалась веру сменить, потому что считала это предательством. А в свете об обязательной смене иудеями веры ради дворянства или службы говорили, как о спасении их душ, укреплении народного единства. Не понимают друг друга правители империи и ее подданные.

- Надо, конечно ... За исключением дворянства иного государства и полученного от Истинного Князя. - Митя слегка смущенно улыбнулся удивленно взирающему на него альву. - Когда по «Уложению о службе» Ивана IV Даждьбожича обычных Кровных князей лишили права давать своим людям дворянство, Истинных князей уже полторы сотни лет как не было, вот никто их права отменить и не озаботился. А Истинные могли возводить в дворянство кого угодно: хоть мусульман, хоть верящих в Древних. Так что почему бы мне не сделать дворянином - иудея? - он развел руками вроде бы смущенно, хотя под смущением на самом деле пряталось торжество. Все же от того, что ему теперь доступно, кружилась голова. Приходилось прилагать отчаянные усилия, чтоб это кружение удержать - а то ведь так она покружится, покружится, а потом и потеряется!

Альв глубоко вдохнул, посидел так пару мгновений и, наконец, сдавленным голосом спросил:

- И всё это ради альвийских сюртуков?

- И ради сюртуков – тоже, - согласился Митя, - даже в первую очередь, - он погладил ладонью приметанный на «живую нитку» рукав и по-кошачьи зажмурился от удовольствия. - И еще по мелочам: сводить с нужными людьми, подслушивать, драться на моей стороне ... научить меня говорить на синдарин, раз уж с мисс Джексон не вышло!

- Я не знаю синдарин, - ответил Йоэль. - А что вы на меня так смотрите? Я ни разу в жизни не общался с соплеменниками папаши, откуда бы мне знать?

- Но вы же владеете силами альвов! Лозы там, пауки ...

- Так этому можно от них самих научиться - от лоз! И от пауков! Нет, если сильно хотите, могу вас научить говорить на идиш!

Глава 30. Очень важные разговоры. Чисто деловая встреча

Встреча с Моисеем Карпасом состоялась в той же ресторации, в которую некогда Митя отправил представителем поднятого им мертвеца. Только на сей раз в закрытом кабинете, куда Митя привел и Йоэля с Ингваром. А пусть привыкают. И они. И к ним. Ингвар был растерян, явно не понимая, что тут делает, Йоэль - напряжен, как перед боем. Зато сам господин Карпас расслаблен и немало оживлен. Явился он один, без Гунькина - напуганный петербуржец второй день осаждал отцовский кабинет, требуя открыть телеграф для частных сообщений, чтоб связаться с главной конторой Путиловских заводов. Отец, во избежание опасных слухов, безжалостно отрезавший телеграфную связь для всех, кроме первых лиц губернии, оставался непреклонен.

- Знаю, у вас нынче встреча у губернатора, потому надолго вас не задержу. Не подумайте плохого, ваша светлость, знаю вовсе не от