Желание расплыться в улыбке на обращение «ваша светлость» Митя подавил. Йоэлю было проще, он на «юного Альшванга» демонстративно поморщился.

- Вам теперь от встреч в высоких кабинетах никуда не деться, - лично разливая чай, проворковал Kapпac. - Первый Истинный Князь за полтысячи лет – экая диковина! На балы, опять же, начнут приглашать, приемы, званые вечера.

Теперь уже поморщился Митя - на балы и приемы хотелось, но быть «диковиной»? Увольте!

- К выходу императорской фамилии позовут, тут уж как пить дать. В императорский Яхт-клуб введут. - под мерное журчание воды из чайника тоже вкрадчиво журчал Карпас.

При упоминании Яхт-клуба Митя снова поморщился.

- Вступительный взнос двести пятьдесят рублей, годовой - сто, карточная игра – по столько же на один кон. - продолжал Карпас. - От Истинного Князя обязательно потребуют дать бал, да и дворец должен быть не хуже, чем у членов императорской фамилии. Правда, без обязательного для них ежегодного обеспечения от казны. Но Истинный Князь не может бедствовать, потому, несомненно, найдутся доброхоты, которые предложат достойное вас содержание.

— Это что же, вам взятки давать будут? - оторвался от чашки с чаем Ингвар и вопросительно воззрился на Митю. - Так кто даст, они ж потом и вертеть вами станут как захотят!

Карпас довольно улыбнулся, а Митя поглядел на германца мрачно. Надо будет научить его хотя бы не произносить вслух то, что собеседник так старательно вкладывает в голову!

- А вы, Моисей Юдович, хотите их опередить и дать раньше? – ласково поинтересовался Митя. Ингвар захлопал тазами как разбуженная сова. Йоэль тяжко вздохнул.

- Как говаривают в бедных семействах: кто первым встал, тому и валенки, - ухмыльнулся Карпас. - Ежели в твоем городе вдруг всамделишный, а не сказочный Истинный Князь ... э-э ... образовался ... - кажется, он хотел сказать «завелся», но благоразумно поостерегся, - умный еврей станет держаться от него подальше, потому как рядом с такими большими людьми и дела такие большие, что без головы останешься и не заметишь. А меня даже родители-покойники считали мишигене ...

- Сумасшедшим, - негромко перевел Йоэль.

- А головы и по маленьким делам лишиться можно, что согласитесь, особенно обидно, - с удовольствием заключил Карпас. И отбросив вдруг ерничество, как плащ с плеч, заговорил серьезно и спокойно. - Я, Дмитрий Аркадьевич, с мелочной лавочки начинал, сейчас купец 1-й гильдии, а через год, если у нас снова не случится варягов, фоморов и погромов, буду самым богатым человеком в этой губернии. У нас в державе Росской больше земля ценится: столетиями так было, что у кого земля, тот и хозяин, вот и держатся, что дворянство, что Кровные за земельные угодья. Их покупают, ими награждают, как батюшку вашего. В высших кругах, говорят, процветает мысль, что ежели империя наша плодов земли станет продавать изрядно, всё остальное - от станков до паровых телег - возьмет, да и купит.

- А вы с мнением высших кругов не согласны? - насмешливо поинтересовался Митя: провинциальный купчик, полагающий, что знает больше сановников империи, начал его раздражать. В высшие круги не вхож - а туда же, рассуждает!

- Я, ваша светлость, к высшим кругам касательства не имею. По «Временным правилам» государя нашего Александра III Даждьбожича лицам иудейского вероисповедания землю покупать запретно. Пришлось становиться фабрикантом. И что я вам скажу, как простой фабрикант, не знающий высоких державных резонов, а только свои счетные книги: продукт фабричного производства подороже плодов земли выходит. Сколько пшеницы ни продай - на всё, потребное современной державе, не хватит. Да и не купят у нас столько пшеницы - у них же и своя есть! А потому в будущем вижу я два пути: или мы, как нынче, продолжим закупать заграницей даже спички с иголками, и разоримся вчистую, — это было сказано равнодушным тоном неизбежности, - Или, - Карпас подался вперед и заговорщицки прошептал, - или те, кто встанут у истоков новой отечественной промышленности, станут князьями стали и пара.

- Как поэтично ... - пробормотал Митя. И здраво: им с отцом трудящиеся в имении паро-боты достались разом с управляющим, а паро-телеги были взяты с добычей. С урожая они бы никак не купили. Но провинциальный фабрикант всё это понимает, а в высших кругах Петербурга умных людей не нашлось?

- В нашей империи, ваша светлость, у разных сословий права разные - у кого побольше, а у кого и вовсе никаких ... - продолжил Карпас.

Ингвар вскинулся как уланский конь при звуке боевой трубы:

- И это совершенно несправедливо!

- Не буду спорить, но я не рэволюционэр. - не дал перебить себя Карпас. – Если хочу вести дела, должен искать связи и соратников среди тех, кому законы и порядки дозволяют больше всех. Только вот я – иудей, - он поднялся и подошел к окну и заговорил тяжело и глухо, не отрывая взгляда от цветного витражного стекла. - Говорят, деда нынешнего царя, Николая I Даждьбожича, как-то упрекнули, что мы, евреи, в империи прав не имеем, а в Туманном Альвионе с евреем Дизраэли, графом Биконсфильд, даже альвийские лорды свой норов придерживают. На что император сказал: когда еврейское местечко перестанет означать нищету, грязь и безграмотность, а евреи его империи станут такими, как тот альвионский граф-еврей, то и права получим такие же. Теперь у нас есть образование, манеры, почтенные профессии. Мы не только уличные музыканты, сапожники и портные - не в обиду, юный Альшванг. - но и учителя, адвокаты, фабриканты. И теперь нас ненавидят. Те самые люди, что когда-то презирали. Если мы богаты - нас зовут кровопийцами, если бедны - грязными попрошайками. Нам нельзя жить, где мы хотим, нельзя учиться, нельзя участвовать в правлении. Нас даже в земство не дозволено избирать, как всех, а только назначать волей губернатора, если тот найдет, что с жида взять, - он скривился. - А когда наши юноши и девушки, не найдя себе места нигде, идут в рэволюционэры, то говорят, что мы разрушаем империю.

- И что вы хотите? - Митя откинулся на спинку дивана.

- Для себя? Сперва - стать миллионщиком, - Карпас вернулся в кресло и пристально уставился на Митю. - И может быть, сделать таковым и вас. Полагаю, Новая Кровь и новые деньги смогут поладить друг с другом. Я вам пригожусь, и давить на вас, в отличии от давних питерских богатеев со