которые помогали осуществить замысел. Я с некоторым облегчением узнала, что мой отец ни при чем. Как бы ни сложилось у нас все в прошлом, я бы не хотела думать о нем совсем уж плохо.

Я уже рассказала все, что знала: о том, как расшифровала послания тети, сопоставив факты, как создала подделку, как отыскала на улицах города скрытые защитные символы. Меня не перебивали, слушали внимательно, и лишь иногда Людвиг задавал уточняющие вопросы. Дейв держал меня за руку.

Когда я окончательно выдохлась, принц, стоявший у окна и наблюдавший за тем, что делается на улице, поинтересовался, не оборачиваясь:

— Почему мы пропустили это? Я не о заговоре. О городе.

— Леди Галбрейт была слишком талантлива для этого грешного мира, — хмуро ответил Людвиг. Выглядел он так себе: хоть заговорщиков и взяли с поличным, предстояло разгребать еще гору работы. Выявлять связи, искать подельников… — Она годами жила в Райстоне и редко выезжала отсюда. Каждый день она отправлялась на прогулку и вкладывала куда-либо толику силы. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем, почему ее посетила такая идея, но результат…

— Результат впечатляет. — Принц отвернулся от окна. — Раз уж это возможно, мой отец, скорее всего, потребует сотворить подобное с Канденом. Возьметесь, миледи?

Этот вопрос предназначался мне.

Людвиг оценивающе посмотрел на меня. Я знала, о чем он думает: о предложении, которое сделал мне пару недель назад. Не то чтоб оно потеряло ценность после того, что я сегодня вытворила, однако явно поблекло. И что мне сказать принцу?

«Правду», — посоветовал внутренний голос.

— Нет, ваше высочество. Моего мастерства не хватит для создания подобного величайшего творения. Сегодня я смогла воспользоваться силой Райстона, однако во многом мне просто повезло. Для того, чтобы защитить таким образом столицу, нужен десяток гениальных артефакторов, а не один.

— Но вы согласитесь возглавить группу?

Я ощутила, как напряглась ладонь Дейва, и ответила мягким пожатием.

— Нет, ваше высочество. Но я готова буду передать ей все расчеты леди Галбрейт. Надеюсь, это оправдает ее в глазах закона?

— Мы еще поговорим об этом, — пообещал принц, ничуть не смущенный моим вежливым отказом. — Кстати, Людвиг, не объяснишь ли мне, как настолько лояльный нам человек, как леди Галбрейт, ввязалась в подобное безобразие? Я помню ее по редким визитам в столицу, да и отец пытался ее к нам заманить. И вдруг — смертельные артефакты, камни проклятий… Что это? Умопомрачение?

— Нет, — покачал головой Отеро. — В этой истории имеются пробелы, но, вкратце, было так: леди Галбрейт попалась на удочку. Лора Финч, ее инспектор из ИМД, старательно изображавшая дружбу, начала присылать к леди клиентов со сложными, практическими невыполнимыми заказами — но все в рамках закона. Артефакты, созданные для них, по всем правилам пробировались в ИМД. Однако, кроме этих заказов, леди Галбрейт не успевала делать никаких других, и пришлось прикрыть магазин. Финч уверяла, что это лишь на время. А потом, после сотворения одного весьма заковыристого артефакта, его новый счастливый владелец, чиновник, в два счета отправился к праотцам. Финч сумела убедить леди Галбрейт, что та совершила ошибку в расчетах и теперь в ответе за смерть человека. По всем правилам Финч должна об этом доложить, только вот она так ценит дружбу дорогой Розалинды, что спустит прегрешение с рук. Твоя тетя была очень расстроена, — обратился он ко мне. — Она притихла, думала и вовсе перестать работать, но, разумеется, ей не дали. Одним далеко не прекрасным днем к ней явился другой инспектор ИМД, якобы действовавший отдельно от Финч, и дал заказ на запретный артефакт. Если тетя не сделает его, пойдет на каторгу за убийство чиновника.

— Она бы пошла на каторгу, — тихо произнесла я, — она бы ни за что…

— Так и есть. Они сказали ей, что подкупили Зельду Ханниген, угрожали ее семье. Обещали убивать всех тетиных знакомых по очереди, если она не согласится. На десятом имени она сломалась.

— Тетя знала про Зельду?! — ошеломленно переспросила я.

— Знала, — кивнул Людвиг, — и выгораживала ее как могла. Медленно, вдумчиво делала запретные артефакты один за другим, а сама пыталась понять, как сообщить властям о происходящем. Никто, разумеется, не рассказывал ей о заговоре, но глупой леди Галбрейт не была. А потом ей принесли регеллит. Принесла, как мы выяснили, Лора Финч; ты была права, Марика, насчет ее участия. Я и до того ее подозревал — на ней был мертвый отпечаток, но у нее недавно мать скончалась… Оказывается, регеллит ее отметил. Леди Галбрейт увидела камень и осознала: вот он, главный козырь заговорщиков. Ей требовалось пространство для маневра, и она выгнала Зельду, которая изготовила лишь часть оправы; своим надсмотрщикам леди сказала, что полуорка в такую тайну посвящать ни в коем случае нельзя, она справится сама. За короткое время она сумела создать подделку, спрятать настоящий регеллит, а в последние дни — передать через мистера Линдена письмо герцогу Аддисону, которое заставило меня примчаться в Райстон. К сожалению, было поздно.

— Они убили ее? — спросил Дейв.

— Нет, — покачал головой Людвиг, — клянутся, что не убивали. Планировали использовать дальше, ибо после создания артефакта с регеллитом вертели бы ею, как хотели. По сути, смерть леди Галбрейт по-прежнему является для меня главной загадкой этого дела. Она не принимала яд, это не самоубийство — добровольное наложение проклятия читается с тела совсем иначе… Признаюсь, я в большой растерянности.

— Позволь уточнить еще раз, — сказал принц, — регеллит был пропитан кровью Крофтона? Нашей кровью?

— Да.

Эдвард невесело усмехнулся.

— Тогда разгадка проста — леди Галбрейт коснулась камня, и он ее убил.

Мы все помолчали, потом я выдавила:

— Она же не родня вам!

— О, она родня! — возразил Эдвард. — Незаконная дочь незаконного сына. Бастард моего деда, весьма бойкий тип по имени Грегори, был весьма любвеобилен.

— Но этого не может быть, — Людвиг впервые на моей памяти выглядел настолько растерянным, — я бы знал.

— Нет, ты не знал. И никто не знал, кроме нас, так что не держи зла, старый друг. — Принц устало потер лоб. — Родители, я и Брайан — вот и все посвященные, да и то я сомневаюсь, что мой любимый покойный брат помнил о такой ерунде. Всех бастардов Грегори мы знали, и в живых оставалась лишь Розалинда. Одна из самых охраняемых семейных тайн, теперь совершенно бесполезная. Мне жаль, Марика, — Эдвард обратился ко мне по новому имени, и я оценила его принятие и такт. — Она не считалась вам родней по крови, но, поверьте мне, хорошо, что она ею не была. Розалинда не боялась, что вы коснетесь камня: проклятие обошло бы