Ferrari. Все, что ему было нужно, это автомобили, которые пообещал ему Феррари в том случае, если ему удастся собрать достаточное количество средств для начала небольшого серийного производства. Кинетти знал, что тысячи американцев вернулись домой из Европы с огромным интересом к скоростным и производительным автомобилям. Была учреждена новая национальная организация, Клуб спортивных автомобилей Америки, а на осень 1948 года была запланирована гонка по улицам Уоткинс-Глен в штате Нью-Йорк. Формат соревнований по духу будет подражанием клубным, начисто лишенным профессионализма заездам британского клуба гоночных пилотов, крайне ограниченного кружка британских спортсменов, состоявшего исключительно из белых гонщиков-любителей, чьим негласным девизом была фраза «Лучшие зрители — отсутствие зрителей». Это была недавно образованная клика обеспеченных дилетантов, базировавшаяся главным образом вокруг Нью-Йорка, в богатых пригородах Филадельфии и в Палм-Бич, где хитрый Кинетти как раз и искал свою основную клиентуру. В период своего изгнания во время войны он проживал в Квинсе и там успел познакомиться с самым ядром этой группы людей, а теперь собирался направить на них свои внушительные навыки убеждения — для того чтобы продавать им самые смелые и агрессивные модели «Ferrari», апеллируя к славным подвигам марки на гоночных трассах. Однако пройдет почти целый год, прежде чем хоть одна машина доберется до американских берегов из Италии.

Сам Феррари осознавал потенциал аналогичной прослойки людей в Италии и уже давно сумел расположить к себе братьев Габриэле и Соаве Бесану, миланских дворян, в конце 1947 года заказавших для себя «Tipo 166SC» («Spider Corsa»). Таким образом, этих людей можно считать первыми клиентами Ferrari в истории (хотя на этот счет возникают споры, так как доподлинно не известно, приобретал ли Раймон Соммер для себя ту машину, на которой выступал в Турине в сентябре 1947 года). Еще два аристократа, Бруно Стерци, также родом из Милана, и принц дома Романовых в изгнании Игорь Трубецкой, также заказали аналогичные «166-е Spider» для своей команды, Gruppa Inter. Как и собранные в Модене «Maserati A6GCS», эти первые «Ferrari» были машинами многоцелевого назначения. На них можно было ездить по общественным дорогам, участвовать в гонках спорткаров вроде Тура Сицилии или Mille Miglia, а можно было — предварительно сняв с них крылья и прочую дорожную атрибутику — заявляться на международные этапы Формулы-2 (в классе машин с открытыми колесами и двигателями объемом в два литра и меньше). Но первые клиенты марки, опытные гонщики-любители, в основном приобретали свои новые «Ferrari» для того, чтобы рассекать на них по роскошным бульварам Рима и Милана и периодически заявляться на некоторые гонки спорткаров. Серьезным пилотированием же занимались нанятые Феррари спецы в лице Соммера, Кортезе, Ригетти и Нуволари (если он, конечно, был здоров и доступен команде — большую часть зимы Тацио провел прикованным к постели), они и выигрывали для конюшни гонки.

Первым крупным событием сезона стал Тур Сицилии в апреле, и заводу удалось вовремя подготовить три машины, чтобы заявиться на этап. Графа Соаве Бесану определили в команду с Бруно Стерци; Франко Кортезе получил вторую «166SC», заявившуюся от завода; а Трубецкой на пару со специалистом по Mille Miglia Клементе Бьондетти должен был выступить на «166-м» родстере с раздутым новым кузовом работы неизвестного ателье (вероятно, это потрудилась Allemano). Бьондетти был богатым тосканцем, побеждавшим на Mille Miglia 1938-го и 1947-го годов на «Alfa Romeo 8C-2900S». Он считался одним из самых выносливых и крепких пилотов в мире среди тех, кто специализировался в гонках на дальние расстояния. Трубецкой, заявившийся под именем Игорь, должен был выступать в роли его штурмана и периодически подменять его за рулем.

Бьондетти и Игорь одержали в Сицилии победу, и в коммерческом плане она стала для компании такой же значимой, как успех Соммера в Турине годом раньше. Она обеспечила Ferrari ворох заказов — включая и один от Трубецкого — и подготовила команду к мощному выступлению на предстоящей Mille Miglia. Также она совпала с последним великим заездом Тацио Нуволари.

Свидетельства современников безумным образом расходятся в том, как бессмертный гонщик, которому на тот момент было 56 лет, попал-таки на Mille Miglia, несмотря на ужасающее состояние здоровья и тяжелую утрату в семье — он все еще не оправился после смерти второго сына. Некоторые утверждали, что Феррари узнал о намерении Alfa Romeo подписать маленького аса на последнюю в карьере гонку, чтобы он защитил ее победную серию на Mille Miglia (с 1928 года марка потерпела всего одно поражение — в 1931 году). Тогда Феррари якобы отправился к дому Нуволари в Гардоне и убедил его выйти на старт. Другие утверждали, что Нуволари сам приехал в Маранелло и, увидев машины в мастерской, экспромтом решил, что будет участвовать в гонке. Вероятно, обе эти истории — выдумка.

В блестящей биографии Нуволари за авторством Чезаре Де Агостини задокументировано, что гонщик намеревался заявиться на Mille Miglia еще за несколько месяцев до старта гонки в мае и подписал контракт на участие с принадлежавшей Дузио командой Cisitalia. Но 27 апреля, за неделю до старта, предназначавшаяся ему машина была разбита в аварии другим пилотом, и Дузио прислал Нуволари телеграмму, в которой извещал его, что Cisitalia будет ему недоступна. Только тогда произошел контакт гонщика с Феррари.

Какие бы сенсации ни выдумывали впоследствии о партнерстве этих двух мужчин и каким бы налетом романтики ни приукрашивали бы их союз, в нем, вероятнее всего, было минимум места всякой сентиментальности. Достаточно вспомнить, что расставание Нуволари с Alfa Romeo и Ferrari происходило в атмосфере взаимных нападок и претензий и что их взаимоотношения с Энцо на всем протяжении 1930-х были как минимум бурными. Но Феррари определенно хотел видеть Нуволари за рулем одного из своих болидов, что и случилось в 1947 году — сугубо из соображений рекламы. И хотя двое мужчин никогда не были особенно близкими друзьями, они однозначно уважали друг друга.

Заметный итальянский спортивный журналист того времени, Коррадо Филиппини, рапортовал в своем журнале «Auto Italiana», что Феррари устроил для Нуволари экскурсию по мастерским и предложил ему на выбор две машины: «166SC», проданную принцу Трубецкому, который благородно предложил ее Нуволари, и коробкообразное купе «Berlinetta» с кузовом от Allemano, с конца 1947 года находившееся в стадии подготовки к соревнованиям. Нуволари предпочел открытый «Spider», а не купе. Он объяснял это тем, что закрытая машина с крышей будет слишком удушающей для его больных легких. Это был мудрый выбор с его стороны. Клементе Бьондетти, получивший купе по умолчанию, был обречен на страдания. Он и его второй пилот Джузеппе Навони всю дистанцию гонки будут задыхаться от выхлопных газов мотора, шум двигателя будет оглушать их, а вечно запотевшие окна этой неудачно спроектированной машины будут их слепить, ограничивая видимость.

Однако

В СОЗНАНИИ ЛЮДЕЙ ОБРАЗ