распространенная версия — мать у него ворожея. Они ведь иногда и мальчиков рожают, несмотря на все зелья и наговоры, а после, как те пубертат проходят и паспорт получают, их за ворота выкидывают, мол, живи как знаешь. Вот Даня из таких. Как по мне, похоже на правду. От матери получил не только кучу комплексов, но и способность видеть незримое, а после как смог к жизни в городе приспособился. О как!

— Ты о чем? — уточнил Слава.

— Да пока мы численность вурдалачьего племени сокращали, Аркадий засветился, — показал я ему экран смартфона с раскрытой на нем фотографией. — На этот раз в больнице.

— Детали есть?

— Сейчас узнаю. — Я поднес к уху трубку, в которой вскоре раздались гудки. — Интересно, что он там забыл? Вряд ли муниципальная медицина располагает лекарствами, которые от проклятия лечат. Да и платная тоже. Алло!

— Макс, ты не спешил. Я тебе фотку когда еще выслала, — чуть укоризненно произнесла Марина. — Или ты на нашего засранца уже болт забил? Я пойму. Просто сама такая: если меня задели, то сразу вспыхиваю, горы готова свернуть, лишь бы глаз на жопу натянуть тому, кто меня обидел. А потом через пару-тройку дней вроде и пофиг уже становится. Другие дела, новые эмоции. Ну а то… Было и было. Не всю же жизнь зло в себе копить?

— Всю жизнь — это долго, — согласился с ней я. — Потому Аркашку надо поскорее найти, чтобы много времени на него не тратить. А что за больница? Где она? И когда его сфоткали? Как давно?

— Сколько вопросов сразу, — рассмеялась девушка. — Больница находится в Перово.

— О как, — причмокнул я и глянул на Славу. — Снова Перово.

— Там банкомат стоял, где он обналичивался, — понял меня с полуслова тот. — Вряд ли совпадение. Очень хорошо.

— Сфоткали его два часа назад, — продолжила Марина. — Ну, уже с копейками. Что делал — не скажу, сама не знаю. Не везде там внутри камеры стоят, увы. Известно только, что провел он внутри не больше десяти минут, вход-выход отследили.

— Спасибо тебе! — поблагодарил я Белозерову, показав Славе два пальца и дав понять, что это время, когда все случилось. — Очень выручила. И охранникам мою благодарность передай.

— Для любезного дружка и сережку из ушка, — хихикнула Марина. — Так вторая жена папки иногда говорит. Она много пословиц-поговорок знает и постоянно их в ход пускает. Раньше меня это почему-то бесило, а сейчас привыкла. Некоторые даже запомнила. Макс, может, заскочишь сегодня в гости? Посидим в беседке, поболтаем, на небо посмотрим. Меня почему-то после возвращения часто тянет на ночное небо поглядеть. Наверное, осознала в горах, как мне его не хватало. Еще у нас пирог рыбный сегодня, со стерлядью, очень вкусный. А потом я тебя в гостевом домике устрою, там уютно. И сама, если захочешь, останусь.

Если честно, мне очень хотелось ответить согласием. Прямо жутко. Потому что поехать в гости к юной красивой девушке, поесть очень вкусного пирога, после поглядеть на звезды, попутно шепча в розовое ушко разные слова, находящиеся на грани приличия, и под конец лечь с ней в постель куда приятнее, чем таскаться по задворкам ночной Москвы в поисках уродливого мерзавца, который даже в стадии полуразложения все равно очень хорошо стреляет.

Вот только мои желания ничегошеньки не стоят, ибо в данном случае я себе в полной мере не принадлежу. Есть заказ, есть обязательства, потому ни пирога, ни юного трепетного девичьего тела нынче мне не видать. Одно небо из Маринкиного списка мне перепадет, да и на том тучи.

— Приехал бы, — ответил я, — и пирога откушал, и на небо поглядел, и тебя бы не отпустил, вот только не могу. Знаю, что прозвучит немного пафосно, но у меня есть долг, его в сторону не отставишь. Не в смысле, что я кому-то что-то должен, а…

— Все я понимаю, — перебила меня девушка. — У меня папа такой же. Мог бы дома сидеть, потому что денег на пять поколений вперед уже заработано, а он никак не желает успокоиться. Тоже долг у него, желает одному конкуренту финансовый хребет перебить. У них спор уже лет тридцать длится, все никак ни тот, ни другой не угомонятся. Потому, Макс, делай что должен, а я тебя ждать стану. Только осторожнее, пожалуйста.

— Постараюсь, — пообещал я.

— Да, по поводу нового офиса, — встрепенувшись, уже другим тоном произнесла Марина. — Я твою проблему вроде как решила, но точнее завтра скажу. И при личной встрече!

— Неожиданно, но приятно, — признался я. — Что до встречи — как насчет завтрака? Думаю, этой ночью мне вряд ли удастся поспать, потому утром большая чашка кофе точно не помешает.

— Звони, я жду! — И моя собеседница первой повесила трубку.

Баженов глянул на меня, усмехнулся и поинтересовался:

— Хорошая барышня?

— Юная, симпатичная, взбалмошная, но вроде не стервозная, — ответил я. — А. Еще богатая.

— Последнее можно считать если не определяющим, то как минимум стимулирующим фактором, — без тени иронии заметил мой напарник. — Обрюхать и женись, чего тут думать? Тем более если она не против. Или ты так и хочешь бегать по темным переулкам, свалкам и коллекторам с пистолетом до той поры, пока тебя какой-нибудь гуль не схарчит или волкодлак не задерет?

— Если честно, с цинизмом сейчас перебор.

— Потому что правда. Она не бывает по шерстке, она всегда против. И потом — ладно бы речь о старушке шла, к которой ты в альфонсы набиваешься, тогда да, пакостно и аморально. Понять можно, одобрить — нет. А тут — молодая, красивая, богатая, тебя, дурака, похоже, любит. Какого еще надо? Мне бы такую лет пятнадцать назад, хрен бы мы с тобой вообще познакомились. Жил бы сейчас на юге Франции, виноград выращивал, вино делал. Всегда о чем-то таком мечтал, только, похоже, не судьба.

Вроде все он правильно говорит, по делу, но у меня на душе все равно какой-то осадок от его слов остался. Наверное, никогда я из себя остатки чистоплюйства, оставшиеся от прошлой, почти забытой жизни, не выбью.

Может, потому что этого сам не хочу?

— Тут твой Даня обитает? — Слава остановил машину у высотного дома-башни. — Так