на 4 курсе филологического факультета. Поступил туда исключительно из любви к литературе и учился всегда ОЧЕНЬ хорошо. Теперь пошли тройки. Преподаватели удивляются, так как знали меня до этого только с хорошей стороны. Программа, которая искалечила меня, называется "Интегратор движения глаз". С её помощью я старательно внушал себе, что я не гомосексуал. Теперь не знаю, как вернуть всё на прежнее место.

Ваши книги я читал, они оказали на меня хорошее, успокаивающее действие. Во многом благодаря этому я решил обратиться за помощью именно к Вам.

(IVД1г) Дорогой Сергей!

Было бы опрометчивым объяснять все Ваши очень серьёзные беды – социофобию, панические атаки, депрессию и т. д. – исключительно "неприятием собственной гомосексуальности". Тем более, Вы пишите, что сексуальная ориентация - часть Вашего Я, от которого Вы не намерены отказываться. Речь идёт о более широких рамках патологии. Надо обратиться к хорошему психиатру, который назначит препараты для лечения депрессии и купирования панических атак, проведёт Вам психотерапию. Ослабление сексуального желания связано с Вашей депрессией и носит преходящий, временный характер. По мере выхода из депрессии всё вернётся к прежнему уровню. Умный и профессионально грамотный врач не станет запугивать Вас "извращённостью" Вашей ориентации и предлагать Вам "конверсию" (смену её на гетеросексуальное влечение). Лечить надо не Вашу гомосексуальность, а тяжкие психосоматические расстройства, которые мешают Вам жить и отчасти имеют невротическую, а отчасти нейробиологическую природу.

С уважением, Михаил Бейлькин.

Комментарии. "Аномальное сексуальное поведение" глазами сексолога и судебных психиатров

Из писем молодых геев читатель узнал об их заботах и печалях, надеждах и разочарованиях, жизненных успехах и неудачах. Каждый из корреспондентов, представленных в этой главе, нуждается в лечении: кто-то в психотерапии, кому-то нужна медикаментозная терапия, а Георгию не обойтись без хирургического вмешательства. При всей разнице их характеров, взглядов на жизнь, отношения к собственной сексуальной ориентации в чём-то они схожи. Анализ такого сходства приобретает особую важность в свете "идей" судебных медиков, "обнаруживших" общность геев и друг с другом, и с преступниками, совершающими особо тяжкие преступления! В книге "Аномальное сексуальное поведение", изданной под редакцией Андрея Ткаченко, выдвигаются смелые идеи:

   1. Есть некий страшный и ужасный "парафильный синдром", объединяющий все мыслимые отклонения от стандартной сексуальности.

   2. В основе "парафильного синдрома" лежат "искажения полового самосознания".

   3. Наличие "парафильного синдрома" обрекает человека на совершение особо опасных деяний.

   4. Отождествляя парафилии с перверсиями, авторы относят к разряду половых извращений и гомосексуальность.

Что это – революционное научное открытие, претендующее на Нобелевскую премию, или профессиональный догматизм судебных психиатров вкупе с их некомпетентностью в сексологии?

Чтобы во всём разобраться, рассмотрим основные положения монографии. Снабдим их комментариями и сопоставим с письмами геев, приведенными в этой главе. Должен предупредить: кому-то из читателей книга судебных психиатров может показаться чересчур сложно написанной. Что ж, в таком случае можно сразу приступить к анализу писем Игоря, Дениса, Алексея, Георгия и других корреспондентов. И всё же я бы посоветовал не упускать возможности познакомиться с текстом монографии, представленном мною в обширных цитатах. Во-первых, психиатрия – крайне интересная область медицины, одна из дисциплин, лежащих в основе сексологии. Почувствовать её дух, даже если он передан в нарочито затруднённом для понимания варианте, полезно и познавательно. Во-вторых, читатель сможет проследить, как абсолютизация бесспорных психиатрических понятий приводит к искажённой трактовке сексологических реальностей.

Авторы монографии утверждают: «парафилии, занимая стабильное место в криминальной активности, определяют совершение как наиболее тяжких, так и наиболее рецидивных правонарушений. Если иные психические аномалии выступают в роли вероятностной предиспозиции ООД (особо тяжких деяний. – М. Б), то некоторые парафилии нередко почти однозначно ведут к совершению уголовно наказуемых деяний». «Теория нарушений половой дифференцировки мозга может быть использована для построения теории всего комплекса отклоняющегося сексуального поведения и (доказательства) наличия у лиц с парафилиями различных вариантов искажения полового самосознания».

Нет ли тут перехлёста? Относится ли это утверждение, скажем, к женщинам, нередко практикующим эротические игры со своими любимыми домашним собачками? Формально-то они – зоофилки (письмо IА1а)! Но неужто процесс половой дифференцировки мозга у каждой из них так безнадёжно отклонился от нормы? Между тем, игры с хвостатыми любимцами обычно не мешают наступлению сексуальной зрелости девушек и их влюблённости в мужчин.

А успешные деятели культуры и науки, предприниматели, политики, наконец, самые обычные граждане, которые, вполне приемля свою гомосексуальность, в остальном ничем не отличаются от своего окружения, – вправе ли Ткаченко подходить к ним с мерками перверсии (извращения)? Да, половая дифференцировка их мозга в периоде внутриутробного развития отклонилась от стандарта. Но так ли уж серьёзны "искажения их полового самосознания", что обрекают их на участь "извращенцев" и преступников?

Настораживает уже сам факт, что авторы подходят к узловым проблемам сексологии, исследуя контингент преступников, заведомо отягощённых психическими отклонениями. Корректно ли это? Так ли уж гомосексуальность несовместима с "нормой" биологически, особенно если учесть, что сексуальность людей чрезвычайно вариабельна, а однополая активность животных, отмеченная учёными у большинства животных видов, как правило, имеет приспособительный характер и закреплена эволюцией? И, главное, вправе ли авторы игнорировать наличие границы между инверсией (отклонением от стандартной сексуальности) и перверсией (половым извращением)?

А ведь они без колебаний относят к гипотетическому "парафильному синдрому" как перверсии, так и инверсии, отнюдь не разграничивая их. Так, Ткаченко корит покойного сексолога Георгия Васильченко за неоднородность его подхода к отдельным перверсиям и инверсиям. Тем самым они, по его мнению, остаются вне единого "парафильного синдрома". «В то же время такое разграничение противоречит клинической реальности, свидетельствующей в пользу неразрывной связи всех указанных феноменов девиантного сексуального поведения». Приговор суров, но, как станет ясно из дальнейшего анализа, абсолютно неправомочен. Гипотеза Ткаченко так и осталась недоказанной, мало того, она оказалась тенденциозной и крайне противоречивой, отнюдь не вписываясь в "клиническую реальность", наблюдаемую сексологами.

Авторы монографии жёстко критикуют МКБ-10 (Международную классификацию болезней) за либеральный подход к гомосексуальности. Отметим, что в своих гомофобных взглядах они не одиноки. Их разделяет и Г. Кочарян (2002): «Изменение отношения к гомосексуализму, которое наблюдается в последние десятилетия, следует рассматривать как процесс, который игнорирует биологический компонент нормы и опирается лишь на определённый социальный заказ, направленный на легализацию сексуальных меньшинств в русле демократизации общества, представляя собой её (демократизации) издержки <…> и не имея ничего общего с научной аргументацией».

Чтобы полнее высветить сущность "аномального сексуального поведения", Ткаченко даёт своё понятие "сексуальной нормы". «Нормальное сексуальное поведение - это поведение, соответствующее возрастным и полоролевым онтогенетическим закономерностям данной популяции, осуществляемое в результате свободного выбора и не ограничивающее в свободном выборе партнёра». Переведём сказанное с нарочито усложнённого профессионального сленга на русский