– Ты, – выдохнула она, и, видимо, что-то мелькнуло в её глазах, потому что взгляд Джонотана исподлобья, обещающий все кары небесные, смягчился на мгновение, а потом он почти нежно пообещал:

– Выпорю! Ты – моя!

Агата задохнулась от его гнева и жаркой волны. Сузила сердито глаза и опустилась на колени, вздымая высоко руки, пробежала пальцами одной руки по другой, обвела грудь и послала нежную улыбку Орхану, который не сводил с неё горящего взгляда.

Джонотан остался за спиной, и она прогнулась назад, прижимая раскрытые ладони к груди, запрокидывая голову так, что косы змеями свились на полу. Только бы убедиться, что ей не почудилось, что это и правда Джонотан, её Джонни.

– Ты мне не указ! – дерзко шепнула Агата, чувствуя, как цепочки скользят по обнажённому телу.

– Хороша, – прошелестел его голос практически над ней, когда все тени склонились над её распростёртым телом, закрывая от чужих взглядов. – Непокорная…

И хотя в голосе Джонотана звучало бешенство, Агата улыбнулась и легко поднялась на ноги, оборачиваясь несколько раз вокруг себя, чтобы проследить взглядом за Джонни, который вместе с другими тенями в стремительной пляске теперь обходил её по кругу.

Он был немного бледнее остальных, чуть менее смуглая от солнца кожа, но двигался так же ловко и уверенно, словно всегда был одним из них. Блестел пот на обнажённом торсе, красиво перекатывались сильные мышцы, и сабля в руке Джонотана лежала так, что не стоило сомневаться: он прекрасно ей владеет. Она видела это ещё на борту корабля, в сражении с пиратами…

На мгновение закружилась голова, и Агате пришлось выставить руку вперёд, чтобы удержать потерянное шаткое равновесие. Кончики пальцев мазнули по горячей коже, и она, словно очнувшись, отступила на шаг от тяжело дышащего Джонни, опуская руки и разжимая пальцы, придерживающие последнюю вуаль, которая лужицей розового шёлка стекла по её ногам, оставляя совершенно обнажённой.

– Всех убью, – хрипло просипел он, прежде чем склониться перед ней вместе с остальными тенями.

Но музыка и грохот барабанов ещё не смолкли, и Агата, пылая, с колотящимся сердцем, продолжала танцевать, вспоминая картинки из книги. Она, как могла грациозно переступила с ноги на ногу, качнув бёдрами, цепочки скользили по влажной от масел и пота коже.

Посмотрела на Орхана. Тот едва заметно улыбался, глаза его неотрывно следовали за её движениями. Агата почувствовала приятное, пьянящее чувство власти: кажется, у неё получилось. Впервые с её ночного побега Орхан выглядел довольным. Но о чём же теперь просить? Что задумал Джонотан?

Она повернулась, вновь отыскивая Джонотана в кругу теней, отвлеклась и наступила на уже сброшенное покрывало. Ноги поехали, Агата взмахнула руками в отчаянной попытке удержать равновесие и не рухнуть позорно, всё испортив.

Она уже сжалась, прикрывая глаза и предчувствуя неминуемое падение, когда горячие уверенные ладони скользнули по её талии, и она с размаху впечаталась в твёрдую грудь.

– Джонотан! – выдохнула Агата ему практически в губы.

Она ухватилась за его плечи, чтобы не упасть, её обнажённая грудь прижалась к его голому торсу так, что цепочки впились в кожу.

– Танцуй, дикарка моя, – прихрипел Джонотан. Его ладони скользнули по пояснице, пальцы на мгновение сжались, словно он не мог заставить себя выпустить её из объятий. – Или нам отрубят головы.

Агата отпрянула и послала подавшемуся вперёд Орхану самую соблазнительную улыбку. Хотя её потряхивало от страха и возбуждения, от близости Джонотана и того, с какой готовностью всё внутри отозвалось на его прикосновение, она больше не смотрела на него.

К счастью, музыка затихала, барабаны прогрохотали в последний раз так громко, что внутренняя дрожь рассыпалась ощутимыми мурашками. Агата замерла на мгновение с высоко поднятыми над головой руками.

Кажется, смолкла музыка, и послышались овации, а может быть, ей всё это чудилось, потому что в ушах гудело, а перед глазами поплыло.

Агата качнулась вперёд, приложила руку к груди, чувствуя, как бьётся под ладонью сердце, и склонилась в поклоне перед Орханом.

Глава 33

Последняя просьба

– Моя невеста – удивительная девушка, – поднявшись, начал Орхан на своём языке, – раз знает о древнем танце, посвящённом богине Луны.

– Я знаю, господин, – проговорила Агата на ануарском, вызывая удивление всех собравшихся. Даже Хайрат, сверлящий её убийственным взглядом, явно был сбит с толку.

Непривычные слова с трудом складывались в предложения, но тем лучше: пусть оценят её старания и трудности, ведь она так готовилась к этому дню.

Агата коснулась сложенными руками почти полностью обнажённой груди, посылая горящий взгляд Орхану.

– Это мой подарок, о Солнце моей жизни. Если мне суждено провести жизнь на Востоке, я сделаю всё, чтобы стать одной из вас. Великая богиня Луны снизошла ко мне этой ночью и научила…

Вильхельм одобрительно цокнул, разглядывая её безо всякого стеснения, отец отчаянно отводил взгляд и искал поддержки у сидящей рядом Элен, но Агата снова смотрела только на Орхана, способного определить её судьбу.

– Ты говоришь на ануарском… – медленно и задумчиво заметил он.

– Богиня Луны снизошла до моих просьб, – проговорила Агата, – наставила меня и открыла, как доставить тебе удовольствие, мой господин.

Ей показалось или сзади кто-то дёрнулся было к ней? Оглянуться и посмотреть она не могла: что бы Джонотан ни придумал, сейчас ей надо дойти до конца. Она не может попросить свободы для себя: здесь, в кругу всех этих гостей, подобное станет оскорблением хозяина дома, к тому же оскорблением от женщины.

Сейчас Орхан смотрел благосклонно, хоть и задумчиво: ему явно понравился и танец, и то, что он видел. И удивило её знание языка… Но Агата отметила, что никто не торопится помочь ей прикрыться. И в целом никто, кроме разве что отца и Элен, не выглядит шокированным. Да, взгляды были заинтересованные, оценивающие – она почти физически ощущала их на себе. И это заставило распрямить плечи и убрать руки от груди.

– Богиня Луны подсказала, что после этого танца господин выполнит любую мою просьбу, – проговорила она ровно, прямо глядя на Орхана.

– Да нерушима будет её воля, – проговорил Орхан, сощурившись, и улыбнулся. – Проси!

Агата облизала пересохшие губы, борясь с желанием оглянуться на Джонотана, и, стараясь, чтобы голос не дрожал от волнения, медленно проговорила:

– Позволь мне, о господин, быть рядом с тобой не одной из многих, но единственной женой по праву и…

По залу пронёсся шепоток, сзади раздалось приглушённое восклицание, и Агата почувствовала, как горячие пальцы коснулись её обнажённой спины, заставив сделать крохотный шаг назад. Следом она услышала лихорадочный шёпот:

– Агата, не смей!

Но и сейчас она не обернулась,