– На улице. Выступали перед простым народом. – Она фыркнула. – Сноб.

– Так сложилось, – ответил он с горькой усмешкой. – Больше я об этом ничего не скажу.

– Вы сами упомянули свои выступления, я ничего не говорила, – возразила она, сжав его локоть. – И потом, не все ведь было плохо.

Нет уж, на этот крючок он не попадется.

– Больше. Никаких. Вопросов.

Дэрон боялся, что предложенное ею правило выстроит между ними стену, но в итоге оно превратилось в подобие игры. Вызов. К тому же вопросы, на которые Каллия отказывалась отвечать, тоже многое о ней говорили.

«Где вы жили до этого?»

«Кто обучал вас магии?»

«Вы где-нибудь раньше работали?»

У нее было сложное прошлое. Об этом он догадался. Каллия жила так, будто с каждым днем еще на милю удалялась от прошлой жизни. Но Дэрон не пытался ничего у нее выпытать, а она отвечала ему тем же. Некоторые подробности все же проскальзывали в их разговоры, но речь почти никогда не заходила о его прошлом. И он был благодарен. Дни его славы, если убрать из них магию, не представляли из себя ничего особенного. Он давно с этим смирился, но это было до Глориана. До того, как магия снова просочилась в него.

Однако с того вечера Дэрон больше не чувствовал такой силы и не пытался вновь прикоснуться к ее источнику. Сбитый с толку неожиданным возвращением магии, он даже не понимал, как ею воспользоваться. Как управлять.

– Ладно, продолжайте скрытничать. – Каллия как бы невзначай принялась рассматривать свои ногти. – Вернемся к теме цирка… Если вы сегодня вечером не заняты, не хотите вместе сходить на открытие?

У него внутри тут же все сжалось. Обычно он ее приглашал. Не наоборот.

– Что… Зачем?

Лицо Каллии не столько вытянулось, сколько исказилось в раздраженной гримасе.

– Нет-нет-нет, – быстро поправился он. – Извините, я… Я просто не ожидал, что вы готовы проводить со мной время, когда дело не касается… этого.

«Этого».

Наставничества, союзничества. Как угодно. Он сам уже не знал, как это называть.

– Понимаю. Сложно поверить, ведь я сегодня уже получила свою порцию Демарко, – закатила она глаза. – Послушайте, это не обязательно. Я просто подумала, что вы не захотите пропустить…

– Я приду, – перебил он. – Вы предлагаете вместе выйти из «Примы»? – Его сердце так громко стучало, даже удивительно, что она ничего не слышала.

Улыбка расползлась по ее губам медленно, как пламя.

– Нет, встретимся на месте. – Каллия помахала ему, отворачиваясь к дверям отеля. – Вы поймете, где меня искать.

Эти слова эхом отдавались у него в голове до самого вечера.

И вот он уже вышел из «Примы» – в чистом сюртуке, гладко причесанный – вместе с другими гостями отеля, тоже высыпавшими на улицы. Темноту разгонял неверный свет фонарей на тротуарах и блестящие факелы, установленные между шатрами и горящие серебряным огнем.

Вокруг толпилась разномастная публика: начиная с тех, кто щеголял в красивых легких плащах, и заканчивая теми, кто вышел на улицу в заплатанных куртках и перчатках без пальцев. Было свежо, но уже не холодно. Как будто бурлящее повсюду радостное волнение согрело и самих людей, и небеса у них над головой.

Дэрон взглянул в ночное небо, усыпанное звездами и подернутое лентами дымки. Он вдохнул сладкие ароматы, доносившиеся от стоек с карамельной воздушной кукурузой и ирисовым ромом.

На улице так потеплело, что его уже не трясло от холода на каждом шагу, но нервная дрожь сделала его движения дергаными, когда Дэрон вытянул шею, осматриваясь поверх чужих голов.

«Вы поймете, где меня искать».

– Эй, судья! Заблудились?

Он обернулся. Аарос стоял у ближайшего шатра, поигрывая бровями.

– Или ищете кого-то?

Дэрон сжал зубы, уставившись в пространство.

– Нет, заблудился.

– Врете. – Ассистент осмотрел манжету своего рукава. – Каллия предупреждала, что вы будете тут шастать.

Это задело Дэрона.

– Погодите, она сама меня пригласила!

– Здесь вы ее не найдете.

– Тогда где она?

– Просто смотрите. – Ассистент многозначительно улыбнулся, подождал еще секунду, а затем опрокинул факел, стоявший между двумя ближайшими шатрами.

Толпа закричала и попятилась, когда огонь перекинулся на ткань и мгновенно охватил весь шатер до самой верхушки. Пламя побежало к следующему и дальше по цепочке, и вскоре полыхали уже все шатры.

Дэрон выругался и кинулся к Ааросу, чтобы оттащить его в сторону, но ассистент остановил его спокойным жестом. Воздух вокруг быстро наполнялся густым дымом, сквозь который почти ничего не было видно. Послышались вопли, но мгновение – и дым начал таять.

Серебристая дымка зазмеилась по земле, щекоча щиколотки гостей холодными поцелуями, поднялась над горящими шатрами и исчезла, будто кто-то поднял занавес. Ничто больше не горело и не дымилось.

На месте шатров возникли гладкие темно-пурпурные пьедесталы, на которых стояли артисты Цирка Триумфаторов.

При их появлении барабаны начали отстукивать дикий ритм, и паника, распространившаяся было по улицам, сменилась восторженными аплодисментами. Публика разразилась удивленным смехом, завороженно уставившись на циркачек на сценах. Девушки в гладких золотых трико плавно сменяли одну невероятную позу другой. Одна красивая женщина, одетая в наряд с короткими рукавами и высокой талией, гордо демонстрировала блестящие татуировки, которые перемещались по ее телу по щелчку пальцев. Другая жонглировала кинжалами, которые взлетели высоко в воздух, а потом упали и вонзились в пьедестал вокруг нее ровным кольцом. Еще несколько плавали в широких прозрачных аквариумах. Яркие платья девушек развевались и покачивались под водой. Зрители ахнули, испугавшись, что циркачки захлебнуться, но те успокоили их, изящно помахав им из-за стекла.

Дэрон, задержав дыхание, как и все остальные, смотрел, как циркачки показывали свои таланты, мгновенно завоевывая внимание публики.

– Если вы думали, что ничего лучше вам уже не покажут… – рассмеялся Аарос, толкая его локтем в бок.

Внезапно раздались новые восторженные возгласы, и Дэрон повернулся к центральной платформе, где вспыхнуло пурпурное пламя в форме розы. Пробравшись поближе к сцене, он рассмотрел длинные рубиновые волосы – Канари, вспомнил Дэрон. Она было одета в кожаный наряд ведущего и крутила в руках горящий факел, будто жезл. А рядом с ней – знакомый водопад темных волос.

Каллия.

Ее платье напоминало то, в котором она явилась на прослушивание, только на этот раз блестящее платье было гладким и черным. Кристаллы на корсаже сверкали, словно темная сердцевина паутины. Канари поднесла к ее лицу факел, и алые губы Каллии приоткрылись, выдыхая новую волну огня. Зрители попятились, ахнув от восторга, и начали аплодировать, а она вытянула руки перед собой, удерживая огонь на месте. По щелчку пальцев пламя стало темно-серым. Каллия придала ему форму