— Он подкупает их. Какая дорогая ложь. Ведь никто не станет сомневаться в том, что Целители говорят, что обнаруживают. Десятилетиями король покупал поддержку единственных людей, которые знают, что эта болезнь — ложь. И это прекрасно работает. Не то чтобы Целители заботились об Обыкновенных. Они могут знать, что «необнаруживаемая болезнь» — это фарс, но они также знают, что размножение Обыкновенных и Элитных приведет к ослаблению нашей силы и в конечном итоге к вымиранию нашего рода. Одного этого достаточно для их жадности, чтобы продвигать ложь короля и гарантировать, что Элитные никогда не позволят Обыкновенным вернуться в Илью.

— Это бред, но гениальный.

— А я — проблема. Исключение с мишенью на спине. Король убедителен — надо отдать ему должное. Его взятки очень заманчивы для жителя трущоб, но я не могу бросить низший класс, когда никто больше не поможет справиться с болезнью, распространяющейся по улицам как лесной пожар.

— Поэтому я останусь в трущобах. Король не купит мою поддержку.

Я моргаю, глядя на знакомый почерк, и слышу его голос при прочтении каждого слова. Мой взгляд снова пробегает по странице. И еще раз. И…

— Ты это слышал? — выпаливаю я, поднимая взгляд на Кая.

Парень сидит перед костром, обхватив колени руками. Он безучастно смотрит на мерцающее пламя и слегка кивает. — Слышал.

— Ты знаешь, что это значит? — Безумная улыбка растягивает мои губы. — Это доказательство, Кай. Это доказательство того, что Целители не обнаружили никакой болезни. А король…

— Король подкупал их, чтобы они лгали об этом, — тихо заканчивает он. Его взгляд не отрывался от тусклого огня. — То есть, если все это вообще правда.

— Мой отец не был лжецом, — огрызаюсь я резче, чем намеревалась. Я выдыхаю, прежде чем спокойно продолжить. — Разве ты не видишь? Все сходится. Твой отец держал всех Целителей под своим контролем, где он мог внимательно наблюдать за ними. И он хотел, чтобы трущобы страдали, потому что даже некоторые Элитные слишком слабы по его мнению.

Я слышу его дрожащий вздох. — Нет. Нет, это не может быть правдой. — Он проводит пальцами по влажным волосам. — Я не могу позволить этому быть правдой, потому что я оправдывал все. Все, что я сделал как Энфорсер. Все это было ради того, чтобы защитить Элитных и Илью от этой болезни, но если Обыкновенные не ослабляют наши силы…

Он опускает глаза, проводя рукой по лицу. Я нерешительно протягиваю к нему руку, не зная, что сказать. — Кай…

— Это значит, что он убивал Обыкновенных, чтобы не допустить их размножения с Элитными. Он убивал здоровых, невинных людей. — Он наконец смотрит на меня, серые глаза ледяные. — Я убивал здоровых, невинных людей.

— Ты не знал, — бормочу я. — Как ты мог знать? Король заставлял каждого Целителя распространять ложь.

Я отворачиваюсь, потрясенная искренностью, просочившейся в мои слова. Я никогда не думала, что буду сочувствовать преступлениям, которые он совершил против таких Обыкновенных, как я, но он держит голову в руках, его боль скрыта за разрушающейся маской, которую он носит.

Раскаяние написано на его лице. Гнев запечатлен в напряжении его плеч, в глазах бушует буря

Он всю свою жизнь жил во лжи, которая помогала ему примириться с самим собой.

Он качает головой, и его тень на стене позади него делает то же самое. — Это не может быть правдой. — Он не смотрит на меня. — Есть ли еще записи? Что-нибудь еще об этом?

Я переворачиваю страницу и нахожу там еще больше слов. — Эта датирована несколькими неделями позже. Вот, взгляни на это. — Я придвигаюсь ближе к огню, заливая страницу светом, чтобы нам было легче читать.

Сегодня во время работы во дворце мне пришла в голову одна идея. Ужасная, предательская идея, которую не следует записывать. Но я знаю, что в Илье скрываются Обыкновенные, которым нужно помочь выжить. Скорее всего, и Фаталы тоже. И, возможно, наивно надеяться, что среди Элитных есть те, кто считает убийство Обыкновенных неправильным.

Я хочу найти этих немногих. Хочу создать сообщество, которое король не сможет игнорировать. Хочу сражаться вместе с Обыкновенными — за Обыкновенных и за тех, кто с ними заодно.

Я пока не знаю, как, но собираюсь попытаться.

Я смотрю на исписанную страницу. — Он говорит о Сопротивлении. — Я слегка улыбаюсь. — Неудивительно, что он спрятал этот дневник под половицей. Это улика.

Кай кивает, когда я переворачиваю страницу, чтобы мы могли прочитать следующую запись.

Я обыскивал заброшенные здания в трущобах и нашел пару Обыкновенных, готовых довериться мне. Я пригласил их в свой дом и рассказал о своих планах бороться за их право жить в Илье.

Теперь нас стало больше — не меньше дюжины. Наше маленькое Сопротивление растет. Я начал обучать Обыкновенных «удочерять» способности, помогать им влиться в общество, а не прятаться в заброшенных зданиях. Большинство приобретает способность Гипера, потому что это самая простая ложь.

Меня по-прежнему вызывают в замок из-за сезона лихорадки. Взятки короля заманчивы, но я играю свою роль Целителя и возвращаюсь в трущобы.

И так каждый раз.

Я с нетерпением переворачиваю страницу и обнаруживаю там другую тему.

Я встретил Обыкновенную-девушку. Точнее, женщину. Живя в трущобах, она подхватила лихорадку, которая обычно означает смерть. Но мне удалось найти ее вовремя. Она прекрасна — и это отвлекало меня от работы. Что-то в ее душе словно взывало к моей. Я твердо решил жениться на ней.

Наконец я сделал это. Я женился на ней.

Я стану отцом. Элис тошнило все утро с улыбкой на лице. Она уверена, что это девочка.

Слезы грозят пролиться, когда я читаю о матери, которую так и не встретила. Сквозь размытое зрение мне бросается в глаза дата, заставляющая мои судорожные пальцы остановиться. — Эта датируется тремя неделями до моего рождения, — тихо говорю я, поднимая глаза и обнаруживая, что Кай пристально смотрит на меня.

Она потеряла слишком много крови. Я не смог остановить это. Я чертов Целитель, и я даже не смог ее спасти. Я похоронил ее на заднем дворе вместе с нашим ребенком. Она была права. Это была девочка.

Мое сердце останавливается. Время замедляется.

— Я похоронил ее на заднем дворе вместе с нашим ребенком.

Я качаю головой, не обращая внимания на руку, которую Кай кладет мне на колено. — Я… я не понимаю. Отец сказал, что она умерла от болезни, когда я была совсем маленькой, но…

Я осекаюсь, перелистывая страницы, пока не нахожу следующую запись.

Я не собирался писать здесь после Элис. Я даже не собирался писать «после Элис»,