– праздник всех отцов!

Всех сыновей, всех, кто готов…

Соня невольно проговаривала стихотворение, она выучила его ещё на третьем повторении. Кирилл делал вид, что увлеченно слушает, но досадливо поглядывал на часы. Вера Андреевна ритмично постукивала спицами, удлиняя и без того бесконечный шарф.

Юля вытянула ноги и, свесив руки, изобразила заливистый храп.

Тимур выпал из образа, нашел взглядом сестру.

– Мам, ну скажи ей!

Соня вздохнула.

– Юль, сядь нормально, не паясничай. Тимур и так волнуется.

– Я сама уже эту тягомотину выучила. А если он так переживает, зачем вообще вызвался выступать?

Соня тоже хотела бы знать ответ на этот вопрос. Почему Тимур сам захотел читать стихотворение со сцены? На уроках литературы за выразительную декламацию он редко получал выше четверки, но решил подготовить номер для концерта в честь Дня защитников отечества. Никак не мог смириться с тем, что у него что-то не получается. Не покорив классную горку, решил штурмовать школьный Эльбрус.

Тимур волновался, вполне осознавал, что его затея попахивает провалом, но рисковал, шел напролом, даже когда боялся. Причем намеренно преодолевал страх сцены и толпы. Боялся и делал то, что его пугало.

Юля дослушала очередное прочтение до конца и встала:

– С вами, конечно, весело, аж обхохочешься, но мне нужно заняться своими скучными делами.

– Ты в комнату? – догнала ее вопросом Соня. – Гулять поздно.

– Я знаю.

Соня проводила дочку взглядом и снова повернулась к Тимуру. Наконец он выдохся, тяжело опустился на стул рядом с бабушкой.

– Я выступаю в третьей части, сразу после вальса. Вы же придете?

Кирилл приблизился к сыну, взлохматил его светлую макушку.

– Конечно, придем. А потом в закусочную сходим и отметим как следует.

Соня фыркнула:

– Шаурмой?

– Ну да, – Кирилл улыбнулся, – да шучу. Куда захочешь, туда и пойдём. Я не служил, праздник не мой.

Соня ухмыльнулась.

– Ничего не знаю, я тебе уже купила носки и пену для бритья.

– Ладно, мне нужно еще заехать на Уральскую. Там кофемашина сломалась, к утру нужно с этим разобраться. Там на завтрак всегда наплыв, – он склонился, поцеловал Соню в губы, чуть отстранился и чмокнул в нос, – не жди меня, ложись спать.

Тимур замахал руками,

– Фу, вы опять? Можно не при мне?

Вера Андреевна отвлеклась от вязания.

– Через пару лет сам будешь помидор тискать в целях обучения.

– Фу, ба, ну вообще. Не буду я никого целовать никогда. Бе!

Соня задумчиво улыбнулась. Не так давно Тимур собирался жениться на ней, а Юлька в детстве планировала выйти замуж за Кирилла. Теперь же Тим вступил в пору «Все девчонки – фу».

Закончив привычный обход жилых комнат, Соня собрала разбросанные вещи, выровняв стулья и подушки, остановилась перед дверью в спальню Юли. Сначала прислушалась, потом постучала. Получив разрешение, зашла в комнату.

Юля лежала поперек кровати, задрав ноги на стену, и с кем-то увлеченно переписывалась в телефоне.

Соня оглядела творческий кавардак, увенчанный гитарой, кружку из-под чая на комоде и стопку ватных дисков со следами туши. Руки так и чесались всё это собрать и отругать за неаккуратность. Еле сдержалась. После того как Юля начала ходить к психологу и даже набрала два килограмма, Соня старалась как можно меньше цепляться по мелочам. Все что можно просто делала молча или вообще не трогала. Обычно Юля сама все убирала, просто Соне тяжело было дождаться этого момента, её нервировали мелкие несовершенства и беспорядок.

Она села на кровать и провела ладонью по взъерошенным волосам Юли.

– Можно с тобой поговорить?

Юля отложила телефон, перевернула экраном вниз, подняла вверхтормашечный взгляд на Соню.

– Попытайся, – она нахмурилась и ощетинилась, сразу видно: приготовилась к схватке.

Соня заметила выпущенные иголки и хмыкнула.

– Я насчет твоего дня рождения. Осталось всего две недели.

– Хочешь узнать, что я хочу в подарок? – Юля заметно расслабилась, поймав Сонину ладонь, уложила на свою макушку, – и вот тут чуть-чуть почеши ногтями. Балдёжно.

– И это тоже.

– Я уже обдумала. Яхту можете не покупать. Достаточно билетов на концерт «Пикника».

Соня кивнула.

– Хорошо, поговорю с папой. Ты сказала «билетов», значит, нужно не один, правильно?

– Два.

– Ты пойдешь… с Игнатом?

Юля ответила не сразу, от почесывания головы разомлела и зажмурилась.

– С ним.

Соня задумчиво кивнула, этого ответа она и ждала. В их прихожей уже пару раз появлялись незнакомые мужские ботинки, но в этот раз тайный гость дочери не показывался на кухне, а Соня не врывалась в ее спальню. Пока она видела Игната только из окна гостиной, когда Юля его провожала или, вернее, выпихивала из дома. В Юлином случае это выглядело именно так. Соня убедилась, что парень реально существует, а еще похож на Юлин негатив: светловолосый, светлокожий и какой-то одухотворенный. Почему-то на ум пришло именно это странное слово. Игнат выглядел как человек, различающий Цветаеву и Ахматову.

Соня склонилась над Юлей, дождалась, когда та откроет глаза.

– Юль, в марте тебе будет восемнадцать, а он младше тебя на два года.

– На год и восемь месяцев, вообще-то, – Юля выдержала озабоченный взгляд Сони и усмехнулась, – говори уже, вижу, что на языке вертится. Ладно, так и быть, как только стану совершеннолетней, перестану заниматься с ним сексом.

Соня ойкнула, а Юля рассмеялась.

– А то я не вижу, что тебя беспокоит эта разница в возрасте.

– Беспокоит, – согласилась Соня, – разница на самом деле небольшая и скоро ее вообще не будет видно, но до совершеннолетия Игната катастрофическая. Надеюсь, ты это понимаешь.

Юля протяжно и печально вздохнула, она сама об этом думала. Это был второй по важности вопрос. Первый касался того, что в этом году она оканчивает школу, а Игнату учиться еще два года.

– Я знаю, мам, – неожиданно легко и с горечью согласилась она, – знаю.

Соня затаилась в нерешительности, перед тем как снова спросить. Видела, что Юле хочется поговорить о парне, но она боится собственной откровенности. Первые сильные чувства клубились в ней искрящейся шаровой молнией, светились в глазах, таились в уголках губ и прорывались в нервических жестах.

– Юль?

– Что?

– Какой он?

– Игнат? – Юля перевела рассеянный взгляд на стену. – Сначала думала, что он классический ботаник, еще и в очках, прикинь? Обычно меня от подобных типов тошнит. Весь такой, как геометрия: параллельно-перпендикулярный. Я его задирала. В январе на допах украла у него очки, так мы и познакомились в принципе. А он вообще не ботаник, умный, конечно, писец просто. Но такой… не как все, а взгляд, словно росой умывается. Давай, смейся, сама в шоке от сравнения. Но оно ему подходит. А еще он сам меня поцеловал.