Эрик

У меня были свои основания не доверять Элиа Леану. В конце концов, я был прав, что следил за ним. Палатки и повозки по-прежнему стояли перед Медным городом, не планируя двигаться дальше.

Весь день он просидел перед мостом, абсолютно ничего не делая. Он смотрел на ворота, палатки и навес, которые мои солдаты разобрали и оставили перед дверями Медного города.

«Что ты задумал, сволочь?» – задавался я вопросом, убирая бинокль от глаз. Я провел весь день в своей комнате и смотрел в окно, чтобы следить за ним.

Почему?

Я понятия не имел. Но, честно говоря, знал, ради чего все делаю. И это неизбежно заставляло меня скрежетать зубами. Угроза брата нависла надо мной, вцепилась в мою плоть, пока не высосала бы меня без остатка и не дала бы мне спать всю ночь.

Мы могли бы обезглавить их.

Я надеялся, что Элиа Леан опередит этот план до того, как мне придется рисковать своей задницей.

Если бы мой брат узнал об этом, он отрубил бы мне голову; и я разозлился, что попросил Айделину передать Софии мое маленькое послание. Это было глупо… ужасно глупо.

Даже сейчас мои пальцы покалывало. Тем более я не знал, как сформулировать, чего именно я от нее хотел. В сущности, я – большая скотина. Я был эгоистичен и к тому же крайне глуп.

Я снова приложил бинокль, чтобы еще раз убедиться, что лагерь стэндлеров все еще у наших стен.

«Элиа Леан», – подумал я, тяжело сглотнув. До сих пор он просто сидел. Был тенью себя.

Что творится в голове террориста?

«Ничего», – сказал мне его пустой взгляд. Он ничего не задумал. Он просто сидел и смотрел на Медный город. На монстра из металлических сооружений. Слишком большого для такого стэндлера, как он.

В какой-то момент я окончательно сдался и стал ждать возвращения брата, его войска и… Софии. Я поправил пояс и провел рукой по волосам.

За исключением причины, по которой я продолжал следить за Элиа Леаном, я не позволил Тарансу и его товарищам, Люку и Кайрону, ехать с моим братом без специального задания.

Они должны были присматривать за кое-кем, пока я разбирался со стэндлерами. Я не мог рисковать, чтобы эта миссия попала в чужие руки.

Например, в ушлые лапы господина министра, этого гадкого змея.

– Капитан! – Таранс внезапно появился у моей двери.

– Стоило бы постучаться, товарищ, – сказал я, смеясь, но тут же застыл, увидев его паническое выражение лица.

– Что случилось?

Когда Таранс заговорил, мое сердце сжалось. Я подавился от пересохшего горла, но запретил себе кашлянуть, чтобы прогнать боль. Она бушевала. Сдавливала грудь, пока я не набрал воздух. Я молча выслушал его доклад. Время от времени кивая. И потом сжал руки в кулаки.

– Где он? – спросил я сквозь стиснутые зубы.

– В Зале предков.

Где же еще. Если он не находился в обсерватории, то стоял перед статуями прошлых королей и играл в шахматы с безжизненными телами на кафельном каменном полу.

– Следи за обстановкой! – приказал я своему товарищу и отдал ему свой бинокль, прежде чем в ярости промчаться мимо него, взлететь по лестнице и пройтись по коридору.

Зал предков находился в подвале огромного дворца, глубоко под землей. Внутренний потайной проход, соединявший почти каждую комнату, вел прямо в катакомбы.

Я снова столкнулся с пышной фигурой тети Глинделль и нажал определенную точку на дверной раме. Как только дверь за мной закрылась, я едва ли обуздал свой гнев. Он подстегивал меня. Все дальше и глубже в темноту, пока не остановился у пустого рыцарского доспеха и не исчез в щели в стене. В подвальном зале большие арки тянулись от одной стены к другой. Похожие на стальные ворота.

Пол, как и в бальном зале, выложен черно-белой плиткой. Единственная особенность – причина, по которой это место называлось Залом предков, – заключалась в том, что здесь таилась история Купфоа.

Души, правившие в этом городе или запятнавшие его. Затмившие или победившие своим собственным великолепием. Все статуи во все времена правителей стояли на самой высокой точке этого города.