один сундучок – снова золотой, но украшенный жемчугом, как второй ключ.

Джеймсон вставил жемчужный ключ в замок. Он повернулся. Крышка шкатулки открылась. Внутри лежал свиток. Джеймсон развязал ленточку, развернул свиток и прочитал слова, нацарапанные четким угловатым почерком.

«У меня есть сын».

Джеймсон почти ничего не знал о Саймоне Джонстоне-Джеймсоне, виконте Брэдфорде. Женат его дядя и есть ли у него другие дети, но проприетар очень недвусмысленно дал понять, какие тайны его интересовали.

«Такую, за которую можно убить или умереть, которая выбьет землю из-под ног».

Джеймсон засунул свиток за пояс, затем на всякий случай еще раз осмотрел украшенный драгоценностями сундучок.

– Джеймсон! – раздался звонкий голос Эйвери.

Он тут же посмотрел в сторону двери. Брэдфорд, и не один. Зелла шла позади виконта, и Джеймсон подумал, что, похоже, не только Кэтрин заключила выгодное соглашение.

– Эйвери! – крикнул Джеймсон. – Шкатулка!

Если зеленая шкатулка окажется у Эйвери, Брэдфорд не сможет воспользоваться своим ключом. Джеймсон выдохнул, когда Эйвери первой успела к портрету и схватила сундучок.

Его тайна в ее руках.

И только тут Джеймсон понял, что Зелла с Брэдфордом по-прежнему стояли у дверей. Они мельком взглянули на зеленую шкатулку в руках Эйвери.

Брэдфорд полез в карман.

Джеймсон все понял еще до того, как виконт вытащил свиток. «Он уже был здесь, нашел зеленую шкатулку, открыл ее зеленым ключом.

Он уже забрал мою тайну».

– Как я понимаю, вы нашли остальные два ключа. – Саймон с прямой спиной размашистыми шагами надвигался на Джеймсона, как снаряд, летящий к своей цели. – По-моему, у меня есть кое-что ваше. Я еще не читал свиток. Эта тайна, какой бы она ни была, останется тайной, если вы согласитесь на сделку.

Джеймсон вытащил из-за пояса свиток дяди – его тайну.

– Я открыт для предложений.

Ничто не могло ускользнуть от проницательного взгляда Брэдфорда.

– Ты уже прочитал его.

Джеймсон уже и сам жалел, что сделал это.

– Я отдам тебе свиток и никому не скажу ни слова.

«Твой тайный сын может остаться тайной. Мне нет до него дела».

– Это неплохое предложение, виконт, – сказала Зелла. – Может быть, тебе стоит принять его. – Было что-то в том, как она произнесла эти слова. Что-то в ее тоне заставило Джеймсона подумать, что ее настоящей целью было подтолкнуть виконта сделать ровно наоборот.

Что вы задумали, герцогиня?

– Сделка, которую ты предлагаешь, – ровным голосом ответил Саймон Джеймсону, – будет считаться справедливой только в том случае, если я прочту твой секрет и только потом верну его тебе.

Комната внезапно показалась маленькой. Джеймсон слышал биение своего сердца в ушах, чувствовал его где-то внизу живота. «Есть много способов решать проблемы, Джеймсон Хоторн», – предупредили его. Он подумал о бусинке, которую предложил проприетару в качестве доказательства своей тайны. В ней бы яд, как ему сказали в Праге, смертельный и не поддающийся обнаружению.

Это тоже предупреждение.

Он знал, что идет на риск, но говорил себе, что на это и расчет. Просчет в расчетах. Пот стекал по его подбородку, шее, и Джеймсон шагнул к Брэдфорду.

– Вам не захочется знать мою тайну, – сказал он своему дяде. – Люди, которые узнают ее, как правило, плохо заканчивают.

– Это из-за Праги, да? – спросила Эйвери, медленно направляясь к нему с зеленой шкатулкой в руках.

– Не надо, – сказал ей Джеймсон почти через силу, с отчаянием. – Просто оставь это, Наследница. Стой где стоишь.

«Подальше от виконта. Подальше от этого свитка. Подальше от меня».

– Есть еще одна сделка, которая меня вполне устроит. – Брэдфорд был не выше Джеймсона и тем не менее каким-то образом умудрялся смотреть на него сверху вниз. – Твоя тайна в обмен на оставшийся ключ.

Ключ. Тот, который откроет последнюю шкатулку, ту, которую они еще даже не нашли.

«Мы так близко».

Джеймсон посмотрел вверх, как он всегда делал, когда обдумывал что-то, представляя себе имеющиеся возможности в виде сети, растянутой по потолку или небу. И когда он поднял глаза, то увидел длинную цепь, соединяющую низко висящую люстру с потолком.

На верхушке цепи он увидел шкатулку. В отличие от двух других, эта не сияла. Издалека она казалась серебряной и даже тусклой.

Джеймсон опустил глаза – на Эйвери. У нее был последний ключ. Когда она встала рядом с ним, он нарисовал стрелку на ее ладони. Вверх.

Глаза Эйвери понимающе вспыхнули. Она не стала смотреть наверх, по крайней мере сразу, чтобы Зелла и Брэдфорд ничего не заметили. Но она знала.

Джеймсон отошел от Эйвери, снова обращая на себя внимание соперников.

– Встречное предложение, – объявил он, приближаясь к Зелле и виконту и удаляясь от Эйвери. – Вы сжигаете мой свиток, Брэдфорд, я делаю то же самое с вашим. Вы покидаете эту комнату. Я побеждаю в Игре, получаю приз, за которым мы оба охотимся, и отдаю вам Вантидж.

Саймон и Зелла – не спускали с него глаз. Хорошо. Он продолжал идти.

– Какая разница, – сухо спросил Брэдфорд, – между тем, чтобы отдать мне Вантидж потом или отдать ключ прямо сейчас? Если ты рассчитываешь обмануть меня…

– Нет. – Даже для собственных ушей его голос казался грубым и хриплым, словно он несколько часов подряд кричал в пустоту. – Вантидж принадлежал вашей матери. Для вас он многое значит – очевидно, намного больше, чем для ваших братьев.

Джеймсон не позволил себе думать об Иене.

Он пытался не думать об Иене.

У него не получилось.

– Вы спросили, в чем разница между вашим предложением и моим. – Джеймсон заставил себя говорить ровно. – Разница в том, что, если мы сойдемся на моем предложении, я выиграю.

Джеймсону нужно закончить Игру. Доказать, что он смог.

– Ты рискуешь вот этим, – Саймон поднял свиток Джеймсона, – смертельно опасной, как ты утверждаешь, тайной, – цена, которую ты не обязан был платить, – чтобы выиграть приз, который тебе безразличен?

Эйвери посмотрела вверх.

За долю секунды Джеймсон обдумал следующий ход. Если он побежит, бросится ли Брэдфорд за ним? Сможет ли Эйвери вскарабкаться по цепи, достать шкатулку и открыть ее?

Если выиграет один из них, выиграют они оба. Джеймсон знал это, почти верил в это.

– Ты и правда мой племянник, – сказал Брэдфорд. – и слишком напоминаешь мне брата.

Это было обидно. «Дядя ошибается, – подумал Джеймсон, – я совсем не такой, как Иен».

– Я не могу принять твое предложение, молодой человек. – Быстрым движением виконт убрал свиток Джеймсона обратно в нагрудный карман своего пиджака. – Мой отец нездоров. Я глава семьи во всех смыслах этого слова, и, нравится тебе или нет, в тебе течет наша кровь. Если ты вляпался в неприятности, если ты