точек. Пока мы продвигались под прикрытием буйно разросшихся за тридцать с лишним лет запустения деревьев, которые отлично скрывали наши перемещения, но, чтобы добраться до точки 3310, нужно было пересечь улицу Набережную и открытую со всех сторон площадь, на которой мы становились идеальными мишенями. Впрочем, я недооценил спецназ.

— Смотри, — зашептал мне Ярик, когда мы, спрятавшись в кустах на обочине дороги, приготовились к последнему броску, — точка эвакуации там, впереди, перед памятником. Используем дымовые гранаты. Я кидаю гранату, ждем задымления, ты идешь вперед, я прикрываю. Береги рюкзак. Ясно?

— Ясно. — Я почувствовал противную сухость во рту.

— Тогда за дело. — Ярик достал из рюкзака дымовую шашку, снял крышки, дернул за шнур и кинул гранату на дорогу.

— Вперед! — скомандовал он, когда облако над дорогой достигло высоты нескольких метров.

Я бросился вперед, нырнул в густой белый непрозрачный дым, стараясь не потерять верного направления. Миг спустя что-то просвистело в нескольких метрах позади меня, секундой позже я услышал раскатистый выстрел СВД. Нашу завесу засекли. За спиной затопали тяжелые шаги, из дыма выплыл Ярик. Махнул рукой, кидая следующую гранату.

Раздалось еще несколько выстрелов — монолитовские снайперы стреляли вслепую, просто по дымовой завесе. А если вдруг сильный ветер поднимется?

Лучше об этом не думать…

Дымная пелена впереди стала реже. Ярик бросил последнюю, третью гранату. Словно в ответ на его бросок прогремели сразу четыре выстрела, и одна из пуль просвистела очень близко. Черт, а может у монолитовцев есть терморадары? Это очень плохо. Это ведь мы можем и не добежать…

Я сам не ожидал, что так быстро уткнусь в каменный постамент мемориала. Нахлынула радость: отлично, мы смогли добраться до места! Еще два выстрела напомнили мне, что радоваться рано: одна из пуль, судя по звуку, попала в памятник над моей головой. Дымовая завеса начинает рассеиваться, еще несколько секунд, и мы останемся без прикрытия.

— Лежим тихо и не высовываемся! — шепнул Ярик.

— Понятно. — Я вновь подумал о Деде. Я бы сейчас все на свете отдал за то, чтобы он выжил.

Дым рассеялся. За деревьями показались очертания четырех девятиэтажек. Снайперы наверняка лупят оттуда. Вжимаясь в землю, я искренне надеялся, что камуфляж моего комбинезона достаточно хорошо скрывает меня от засевших на домах стрелков. Похоже, что так — монолитовцы больше не стреляли. Но это не значит, что будет хорошей идеей обнаружить себя. И совершенно не означает того, что опасность миновала.

Так оно все и получилось: со стороны девятиэтажек показались пять серых фигурок, направлявшихся в нашу сторону. Я приготовил автомат, но Ярик схватил меня за руку, потом покрутил пальцем у виска. Вторая группа монолитовцев показалась со стороны "Прометея" — четверо в комбезах и сталкер в сером экзоскелете. Шли осторожно, неторопливо, прячась за деревьями. Значит, боятся, сволочи.

Постепенно в сознание вошел новый звук, быстро нарастающий и поначалу вызвавший тревогу, но потом я понял, что это винты вертолета. Монолитовцы остановились, начали показывать на небо, потом бросились врассыпную. Отлично, просто замечательно!

Затрещали выстрелы — сектанты открыли огонь по вертолету. Гулко ахнуло, из гущи деревьев в небо ушла белая дымная полоса. Вот это скверно, у монолитовцев и РПГ есть. Если попадут, все, конец.

Вертолет вышел из-за облаков со стороны реки. Вроде как Ми-8. Подлетел ближе, и я услышал, как в нарастающий рев винтов влился какой-то тарахтящий звук. Невидимый дождь начал выкашивать ветки деревьев в той стороне, где засели монолитовцы, выбивать фонтаны пыли из асфальта. Еще один выстрел из РПГ прочертил белую полосу в воздухе, прошел ниже вертолета. Ми-8 быстро снижался, я уже мог видеть огоньки вспышек работавших по монолитовцам пулеметов.

Сектанты, тем не менее. даже не собирались отходить. Я видел, как один из них взмахнул руками и упал, но остальные дружно отстреливались, пытаясь сбить вертолет. Ми-8 развернулся носом к многоэтажкам, не переставая поливать площадь из двух пулеметов, завис на одном месте и начал опускаться в десяти метрах от нас.

— Давай! — Ярик толкнул меня в бок. Я вскочил, отстреливаясь из автомата одной рукой, побежал к месту посадки. Несколько пуль с противным визгом пролетели мимо меня, и тут заработал пулемет Ярика, прикрывая мой маневр.

От гула двигателей лопалась голова: вертолет был метрах в пяти над моей макушкой, и мне на миг даже показалось, что он сейчас расплющит меня о землю. Я упал на асфальт, откатился в сторону, расстрелял остатки магазина, вогнал в автомат новый. Воздух вокруг меня кипел от работающих винтов, летели ветки, листья, мусор. Я еще успел дать несколько коротких очередей по мелькавшим среди деревьев серым фигурам, потом увидел, что Ярик тяжело бежит от памятника ко мне. Несколько очередей легли за его спиной, выбив фонтаны пыли и бетонной крошки. Но я почему-то уже не сомневался, что монолитовцам не удастся его остановить. Болт им ржавый, как в таких случаях говорят сталкеры.

Дверца вертолета открылась: высунувшаяся из салона фигура в закрытом летном шлеме замахала мне рукой. Я не стал тянуть время: быстро забросил в салон драгоценный рюкзак с ноутбуком, подтянувшись, влез сам и распластался на полу. Ярик был уже рядом, отбросил пулемет, схватился рукой за порожек. Совместными усилиями я и человек в летном шлеме втянули его в салон. Земля немедленно начала уходить вниз с бешеной скоростью: дверь захлопнулась, и я отчетливо услышал стук пуль по обшивке — монолитовцы напоследок все же пристрелялись, но броня вертолета оказалась прочной.

Припять быстро удалялась от нас, за иллюминатором промелькнули крошечные серые фигурки, бегущие к памятнику в тщетной надежде помешать нам, заросшая деревьями полоса набережной, серые, покрытые рябью воды реки, крыша кинотеатра "Прометей" с суетящимися снайперами. Потом я увидел нависшее над кронами деревьев колесо обозрения, знакомое мне по фотографиям Припяти. И еще я хотел увидеть школу номер 1, но не увидел. Вертолет набрал скорость и поднимался к облакам, оставляя за собой мертвый город, Зону и Деда, который…

Нет, не моя это вина, не моя! Я сорвал с головы шлем и респиратор, сжал челюсти и взвыл белугой, чувствуя, что мое сердце сейчас разорвется от боли и горечи. Проклятый рюкзак с ноутбуком лежал у моих ног, но никакой радости я не чувствовал, только злобу и отчаяние. все эти чертовы секреты не стоят человеческой жизни, тем паче жизни такого, как Дед. Мне было плевать, что на меня смотрят, плевать на все. Только одно имело значение — Дед там, один, раненый, а мы…

Я вернусь, дед. Я обязательно вернусь и найду тебя. Живого, мертвого неважно. Хотя