Председатель усмехнулся:

— А ты доктор молодой, вот поэтому, видать, и храбрый. Антон Иванович человек основательный, понимает, что ссориться ему с колхозом не с руки, ведь всё целиком от нас зависит, а криком нас не испугаешь. На нас все кричат — и председатель РИКа, и секретарь райкома, и каждый уполномоченный, так что мы привычные…

Алёшкин понял, что он действительно зря начал с крика. И потому уже значительно спокойнее сказал:

— Я понимаю, что ссориться с вами мне невыгодно, но сырая вода для питья грудным детям, да ещё из первой попавшейся лужи или ручья — ведь это опасно! Вы своими руками вредите своим детям! Я завтра же в этих яслях буду, вернусь вечером из района, а утром обязательно туда поеду, но и вы должны принять меры.

— А ты, товарищ Алёшкин, в район едешь? Зачем? — спросил Прянин.

— Да совещание в райздраве! Сегодня поеду и скажу, что больше ездить не буду, ведь целый день терять нужно, а здесь работы непочатый край, пусть уж пока и без меня посовещаются.

Прянин засмеялся:

— А ты, видать, парень ершистый. Ну что же, я сам такой. Эти районные совещания у меня вот где сидят, — он стукнул себя по шее и вздохнул. — Мне вот тоже сегодня ехать надо — в райком вызывают, вон уже и лошадь запрягли, — Прянин показал в окно.

На дворе стоял приличный тарантас, в который был запряжён красивый вороной жеребец. На козлах тарантаса сидел парнишка лет пятнадцати, очевидно, очень гордившийся своей ролью ответственного кучера. Не давая увести себя в сторону от затронутой темы, Борис вновь обратился к председателю:

— Ну, так как же насчёт кипячёной воды для яслей? Неужели мне в районе этот вопрос поднимать придётся?

— Погоди, не ерепенься, — снова остановил его Прянин, заметивший сердитую складку меж бровей председателя.

Он знал, что если председатель разозлится, то не только ничего не сделает для этого чем-то понравившегося ему доктора, а вообще постарается выжить настырного медика из станицы.

— Послушай-ка, Дмитрий Васильевич, — сказал Прянин, обращаясь к председателю, — на днях мы три переносных титана получили, они ещё на складе стоят, давай один яслям дадим?

— Так эти титаны в бригады назначены.

— Ну а бригада матерей — разве не бригада? Поставим титан в яслях, заведующая будет воду кипятить, ей всё равно ведь трудодни идут. Да и матери, когда детей кормить прибегают, тоже горяченькой водички попьют, а? Давай-ка так сделаем?

Лоб председателя разгладился, под чёрными усами появилось некоторое подобие улыбки:

— Ну, доктор, хорошего ты себе защитника нашёл! С Фёдором мне ссориться не пристало. Ладно, распоряжусь, завтра отвезут в ваши ясли титан.

У Бориса было правило: куй железо, пока горячо, и он поэтому возразил:

— Зачем завтра? Пишите распоряжение кладовщику, вон моя телега стоит, Василий Прокопыч сейчас и отвезёт, и наладить его поможет, а меня, наверно, Фёдор Николаевич не откажется подбросить. Да, кстати сказать, Дмитрий Васильевич, ясли-то эти не мои, а ваши, и не вы мне, а я вам одолжение делаю, если на больничной лошади титан в них везу. Ну, это я так, к слову.

Председатель только руками развёл:

— Ну, брат, ты языкаст и цепок, как я погляжу, с тобой ухо востро держать надо! — он взял лист бумаги и начал писать распоряжение кладовщику, а Алёшкин, довольный, что так быстро и хорошо всё обернулось, заметил:

— Что же, Дмитрий Васильевич, если надо, оттяпаю и обратно пришью, ведь я всё-таки хирург.

На это замечание председатель колхоза и Прянин громко захохотали. Фёдор, смеясь, сказал:

— Ну, мы от твоего ножа подальше держаться будем!

Получив записку, Борис выскочил на улицу, приказал завхозу немедленно ехать за титаном, отвезти его в ясли и наладить там кипячение воды. Тем временем на крыльцо вышел и Прянин. А ещё часа через полтора Борис Алёшкин, прибыв в Майское в шикарном тарантасе председателя колхоза на его знаменитом вороном жеребце, вылезал у крыльца здания райздрава и договаривался с Пряниным о том, чтобы и обратно поехать вместе.

Между прочим, приезд его из окон и с крыльца райздрава видели собравшиеся медработники других участков, служащие отдела и сама заведующая, которая как раз в этот момент подходила к райздраву. Все эти люди очень удивились тому, что врача привезли на председательском тарантасе. Большинству на всякие собрания в райцентр приходилось являться пешком или на попутных подводах. Как исключение, иногда выделялись на такие поездки лошади, но, конечно, ни в коем случае не председательские.

Совещание, посвящённое борьбе с малярией, как и все подобные собрания, прошло в оглашении сводок с различных участков. Было ясно, что малярия в районе значительно распространена, и борьба с ней ведётся недостаточно организованно. Досталось тут и заведующим участков, и главному эпидемиологу района, должность которого занимал фельдшер Крылин. Этот пожилой, рыжеволосый, с веснушчатым лицом, полный мужчина обладал каким-то невозмутимым спокойствием, и все упрёки в свой адрес принимал с привычным безразличием. Молоденькая женщина-врач, сидевшая рядам с Борисом, заметила:

— Мы вот мучаемся, переживаем за малярию, а Крылину всё нипочём. От него это как от стенки отскакивает, и сделать с ним ничего не могут. Раиса Иосифовна его боится, ведь на весь райздрав он один партийный, а она беспартийная, вот и молчит.

Передав данные, полученные от Антона Ивановича, где всё выглядело гладко и благополучно, Алёшкин на совещании не выступал, зато после, оставшись с Раисой Иосифовной и попросив задержать Крылина в её кабинете, где проходило совещание, Борис не вытерпел:

— Вот что, дорогие товарищи. Я только два дня как приехал на участок, и поэтому ещё не успел как следует осмотреться, но даже то, что я увидел во время первых амбулаторных приёмов, подсказывает мне, что те цифры, которые я привёл, истине не соответствуют. Боюсь, что другие докладчики положение на своих участках тоже приукрасили. Мне кажется, что дело с малярией обстоит гораздо хуже, чем это представлено на сегодняшнем совещании. И, конечно, главная ответственность за это падает на вас, товарищ Крылин, и не только как на районного эпидемиолога, но и как на коммуниста. Разбираться в районных масштабах — не моё дело, а вот по своему участку я скажу. Уже третий год на участке ждут бонификаторов (специально подготовленные работники для борьбы с малярией путём расчистки и осушения водоёмов. Прим. ред.). У нас протекают две реки — Терек и Лезгинка, около них много болот, озерков, остающихся после паводка, да есть болота и у предгорий. Все эти места кишмя кишат комарами. Бонификаторы нужны срочно,