Шрифт:
Закладка:
Я решила еще раз сходить к доктору Бретуэйту. В последний раз. Это была идея Ребекки, и у меня не хватило сил ей возразить. Когда я проснулась сегодня утром, Ребекка пребывала в боевом настроении. Ее терпение лопнуло. Я, может быть, и махнула на себя рукой, но она – нет. Так просто нечестно, сказала она. Я была с ней согласна. И вправду нечестно. Почему Ребекка должна страдать из-за моих ошибок?
Она пыталась меня растормошить, вывести из оцепенения. Я напомнила ей, как она меня обзывала плохими словами. Она извинилась. Она тогда говорила со зла. Но ее тоже можно понять. Она же привязана к такой мямле, как я. Кому такое понравится?
Я отбросила одеяло и села, опустив ноги на пол. Шершавый ковер неприятно царапал босые стопы. Я надела халат, валявшийся на полу у кровати. В нос ударил противный запах из моих собственных подмышек. Я подошла к окну и раздвинула шторы. Снаружи шел дождь. Ну и что? – сказала Ребекка. Маленький дождик еще никому не навредил. Она велела мне принять ванну. В коридоре мне встретилась миссис Ллевелин. Она удивленно уставилась на меня и вдруг улыбнулась. Ребекка вежливо попросила ее набрать ванну. Раньше они никогда не встречались, но миссис Ллевелин подчинилась без возражений.
– Конечно, милая, – сказала она.
Я сидела на унитазе с опущенной крышкой, пока миссис Ллевелин набирала для меня ванну, периодически проверяя температуру воды рукой, как для ребенка. Когда все было готово, Ребекка поблагодарила ее таким тоном, что сразу стало понятно: ее присутствие больше не требуется. Я разделась и забралась в ванну. Положила на лицо мочалку и погрузилась в воду по уши. Вода была теплой, приятной. Можно было бы легко соскользнуть еще ниже, уйти под воду с головой, но Ребекка заставила меня сесть, намылить мочалку и как следует растереться. Особенно в зоне подмышек и интимных местечек. Ребекка следила за своей внешностью. В отличие от меня она бы никогда себя так не запустила. И она вовсе не собиралась нежиться в теплой мыльной воде. Она велела мне выйти из ванны и так яростно растерла меня полотенцем, что у меня покраснела кожа. Я подумала, что миссис Ллевелин наверняка сказала папе, что я встала с постели. Я решила составить ему компанию за завтраком. Надела халат и спустилась в столовую. Папа сидел на своем обычном месте во главе стола и очищал вареное яйцо.
– Доброе утро, – сказал он, увидев меня. – Рад, что ты встала. Как я понимаю, нам уже лучше?
– Гораздо лучше, – ответила ему Ребекка.
Говори за себя, мысленно огрызнулась я.
– Прекрасная погода для уток, – добавила она.
Папа удивленно взглянул на нее. Он посолил очищенное яйцо и принялся намазывать маслом тост. Ребекка сказала, что тоже будет яйцо. Даже два. Я сама никогда не ела на завтрак вареные яйца, но папа тут же выскочил из-за стола, бросил салфетку на сложенную газету, подошел к двери в кухню и велел миссис Ллевелин сварить еще два яйца.
Ребекка, не знавшая о том, как трудно нам с папой поддерживать разговор, была не готова к напряженному молчанию, воцарившемуся за столом на все время варки яиц. Впрочем, она не особенно тяготилась этим молчанием. Она намазала маслом тост, разрезала его на четыре треугольных кусочка и начала есть. Папу, кажется, вовсе не удивило столь нехарактерное для меня поведение. Ребекка спросила, какие у него на сегодня планы.
– Планы? – переспросил он. – Утром я собирался разобрать почту, ответить на письма.
– Очень важно, когда тебе есть чем заняться, – сказала она.
Несомненно, это замечание было адресовано мне.
Папа согласно кивнул. Я сказала Ребекке, что, если она не уймется, я сейчас же вернусь в постель. Прежде чем она успела мне возразить, миссис Ллевелин принесла яйца. Отличный повод прервать натужную светскую беседу. Ребекка очистила яйца, густо намазала маслом еще два тоста, выложила на каждый по яйцу и размяла их вилкой. Ребекка, как я понимаю, совсем не тревожилась о своих бедрах. Папа смотрел на нее с явным недоумением. Она улыбнулась ему и откусила большой кусок тоста с яйцом. Жидкий желток капнул ей на халат, но она даже и не заметила. Я взяла салфетку и попыталась вытереть пятно.
После завтрака мы с Ребеккой вернулись в нашу комнату. Ребекка сказала, что сама выберет мне наряд. Я с облегчением передала ей командование. Она начала было меня упрекать, что я одеваюсь как клуша, и совершенно не слежу за модой, но тут же умолкла, вовремя сообразив, что она все еще сильно зависит от моей воли. Она по-дружески объявила, что в ближайшее время нам надо будет пройтись по магазинам вдвоем. Я ответила, что я только за. Несмотря ни на что, мне было приятно, что она хочет со мной подружиться. Может быть, я не такая уж и недотепа.
Она выбрала белую блузку и серый твидовый костюм. Я осталась довольна. Это был тот же самый наряд, который я выбрала для ее первого визита к доктору Бретуэйту. Она иногда забывает, что без меня ее не было бы вовсе, но, раз уж мы (в кои-то веки) сумели поладить, я решила, что сейчас лучше об этом не напоминать. Если бы не Ребекка, я до сих пор валялась бы в постели, как никчемная лентяйка, которой я, собственно, и была. Пусть лучше всем заправляет Ребекка. Насчет Бретуэйта она тоже была права. В отличие от легковерного доктора Элдриджа, одурачить Коллинза Бретуэйта совсем непросто. Если я до сих пор ему сопротивлялась, то исключительно из упрямства. У меня было стойкое ощущение, что мне может помочь только Бретуэйт и что надо последовать любому его совету.
Я надела белье и уселась перед зеркалом. Посмотрела на знакомые вещи, в беспорядке разложенные на трюмо: набор щеток для волос с ручками, украшенными камеями; маленькая жестяная шкатулка, купленная на каникулах в Торки, когда я была совсем маленькой (теперь я храню в ней заколки); флакон духов «Шанель № 5», которыми я раньше душилась в надежде, что хоть какой-то мужчина хотя бы раз сделает мне комплимент, что от меня хорошо пахнет. Я расставила все аккуратнее и приступила к утреннему макияжу.
